– Лысого с ними не было. – Кирилл уселся в коляску. – Во Владимире остался.

– Знаю. Ты его?

– Нет. Тоха.

– Мучился?

Кирилл с сомнением покачал головой:

– Вряд ли. Один выстрел – промеж глаз.

– Жалко, – решил Рэд. – Моя бы воля – ломтями б настрогал.

Кирилл согласно кивнул:

– Некогда было, спешили… С Толяном-то что? – Он заставил себя произнести это имя небрежно.

– Жека пристрелил, – недовольно проворчал Рэд, – раньше меня успел, сволочь. Башку Толяну в труху разворочал, пол-обоймы высадил.

На душе посветлело.

– Туда ему, гаду, и дорога.

Только сейчас Кирилл заметил, что подобравшееся ближе бункерное окружение замерло и слушает диалог с ошалелыми лицами. Он попробовал поставить себя на место коллег и вообразить, что бы почувствовал сам, если б довелось присутствовать при подобном разговоре – в те далекие дни, когда еще не был частью адаптского отряда… Не сумел. Та жизнь осталась бесконечно далеко, за гранью всего, что было пережито.

С Рэдом они понимали друг друга с полуслова. Вадим, Елена, Григорий Алексеевич – любой из бункерных жителей – не сумеет их понять никогда. Только лишь, если самим доведется испытать подобное… Не дай бог, конечно, мысленно оговорился Кирилл.

Рэд между тем по-хозяйски взялся за рукояти каталки.

– Где там твоя койка? Куда везти?

– Да я нормально…

– Я и вижу. – Рэд решительно развернул коляску.

Вадим Александрович вмешался.

– Не помню, чтобы мы договаривались о длительном визите, – преграждая дорогу, вступил в разговор он, – обсуждения предполагалось вести здесь и сейчас.