Среди них были мужчины и женщины, юные и пожилые. Их лица ожесточились и покраснели. Они изо всех сил скрывали свой страх, но Сарай знала его так же хорошо, как свой. Лично подпитывала его кошмарами, не позволяя ослабнуть. Зато ненависть они показывали в открытую. Та читалась в каждой морщинке их лиц. Воздух выходил сквозь оскалы. Глаза сузились до щелочек. Судя по тому, как они смотрели на божьих отпрысков, стало до боли очевидно: тизерканцы видят не испуганных детей, выживших, наполовину людей. Они смотрят на чудовищ.
Нет, даже хуже. Они смотрят на чудовищ с кровью на руках. Сарай увидела сцену их глазами. Призраки и божьи отпрыски и так вызывали неприязнь, даже без трупов. Но на земле распластались неподвижные тела Азарин и Эрил-Фейна, и Спэрроу – милая Спэрроу, которая никогда бы никому не навредила – сидела между ними. Бледная, с закрытыми глазами, ее руки до локтей окрасились алым, словно она носила кровавые перчатки.
Малышка Спэрроу выглядела как монстр, питавшийся сердцами героев.
По воинам прошла волна шока. Кто-то рявкнул приказ, и они подняли копья. Сотня рук одновременно замахнулась. В движении чувствовалась такая мощь – коллективная сила людей, которые вытерпели слишком многое и больше не станут рисковать, не станут прощать, не проявят милосердие. Их пылающая ненависть загорелась ярче.
Какое-то движение наверху привлекло взгляд Сарай к многоуровневым стенам амфитеатра. Стрелки заняли позиции и нацеливали на них стрелы.
Сарай охватил страх. Похоже, Минья все же получит свой бой.
Но переживет ли его кто-нибудь?
49. Хорошие девочки не убивают, они умирают
49. Хорошие девочки не убивают, они умирают
Минья никак не могла оправиться. Была сама не своя. Почувствовать такую легкость – освободиться от тяжести душ, пусть и всего на минуту – это было поразительно. А ненависть-страх-отчаяние! Она даже не подозревала, насколько оно было пагубным, пока чувство не исчезло.
На секунду она познала легкость и тишину, а потом все вернулось ударной волной – души и их сокрушительное отчаяние, отяжелевшее от знания, каково жить без него. Минья пришла в смятение и впервые осознала, какую цену ей приходилось платить каждую секунду за свою магию.
Это было слишком. Эмоции хлынули через край, кружились и стукались о стенки ее разума. Она чувствовала злость из-за предательства собственных людей, бросивших ее на полу в одиночестве. Она чувствовала ужас и бессилие из-за нападения, затаив дыхание от неверия, что ее одолели, выбросили, обездолили.
Когда Минья выигрывала партию, то переворачивала игральную доску, разбрасывая фигурки, чтобы проигравшему пришлось ползать на четвереньках и собирать их. Теперь, впервые за всю жизнь спустившись на землю, стоя босыми ногами не на металле, а на камне, девочка остро ощутила: теперь