− Ты знаешь, кто я? − спросил он холодно.

− Разумеется, − отвечал Каин. − Вы прокуратор Иудеи Понтий Пилат, человек, не считающий иудейскую веру достойной.

Пилат усмехнулся.

− Ни одна религия не имеет смысла, а ваша − и подавно.

− Религия смысла, быть может, и не имеет, но вера делает людей сильнее.

Пилат оскалился.

− Синедрион желает твоей смерти! − объявил он громогласно.

− Я знаю, − ответил тихо Каин, не поднимая головы.

Пилат молчал, наблюдая, как солнце подползает все ближе к босым ногам странного проповедника.

− Вот умрешь ты и что? − спросил внезапно Пилат. − Кому какое дело до твоей смерти?

Каин все же поднял глаза и посмотрел на него, прежде чем спросить:

− А разве вам не заплатили за мою смерть? Или вам заплатили недостаточно, чтобы ваши сомнения отступили?

Пилат позеленел.

− Вы правы, − проговорила внезапно Клавдия. − Ему заплатили, но хотят не просто смерти. Они требуют распятия.

− И что с того? − удивился Каин. − Казнь уже куплена. Суд смысла не имеет. Так сделайте, как они хотят. Зачем вам я? − Он медленно встал. − Если вы хотите больше денег, то говорите с тем, кто вам платил за мою смерть, а давать повод вам для ненависти или гнева я не хочу. Мне еще умирать на кресте.

Пилат скривился, а Клавдия посмотрела Каину в глаза, и он окончательно убедился, что они ему знакомы.

***

− Это был не последний мой разговор с прокуратором. Он старательно тянул время, но Клавдия больше не появлялась, а я, признаюсь, ждал ее, но мне досталось общество остроносого лысеющего Понтия-Шмонтия.

− Разве он не был мудрым человеком? − спросил Иван удивленно.

− Мудрым? − переспросил Каин. − Он был умен − это конечно, но мудрости в нем не было ни грамма − сплошная гордыня.