— Я и не такая, — мне становилось все тяжелее. — Я попрошу у нее возможность прожить одну жизнь, хотя бы лет сорок или даже шестьдесят — проживу эти годы так счастливо, как сумею, а потом приду к ней. Она долго ждала, такой срок для нее ерунда. Ведь есть какие-нибудь клятвы, которые гарантируют, что я выполню обещание?

Ноттен тоже говорил все сдавленнее и суше:

— Конечно, клятвы есть. А уж в арсенале Богини найдутся и такие, о которых мы представления не имеем. И указанный период для нее не срок. Да и омолодить твое тело ей труда не составит. Но с ее стороны таких же клятв не прозвучит — никто не в силах ее принудить к чему-то. По сути, ты просто отложишь несчастливый финал на несколько десятилетий, а потом что?

— Во-первых, так решиться проще самой мне. Я бы и не прожила дольше в своем мире. Я в курсе, что и все маги-долгожители умрут, так что моя жертва — далеко не единственная, но именно вы как раз производите впечатление человека, способного пожертвовать собой ради выживания всего мира. Во-вторых, буду думать о том, что не погибну — другие миры посмотрю. Да, знаю, что скорее всего вы нас обеих прикончите, но думать об этом не стану. Ну и самое главное — все это время вы будете меня учить, прокачивать сознание. По крайней мере, гасить черный или белый резерв — если уж я сама этот навык смогла в зачатке освоить, то за шестьдесят лет при вашей и Ринса помощи сумею довести его до совершенства. И тогда, если Богиня меня все же обманет, хоть что-то ей противопоставлю — пусть попробует терроризировать народ при погашенных магических резервах тела. Быть может, и другие способы найдем. Или… ничто из этого не сработает, но узнаем мы об этом только через шестьдесят лет. Но ведь у нас все равно нет другого выбора. Разве отсрочка в безнадежной ситуации — не победа?

Ноттен уже понял, что я приняла решение, а аргументов против у него и в начале разговора не было. Он медленно кивнул, взял меня за руку — то ли желая прибавить сил, то ли просто дружески поддерживая.

— Не давай согласие, пока только обговори условия этой сделки, Катя. Я хотел, чтобы вначале ты обсудила это с черным айхом, но твердо уверен, что он разозлится. А его злость никогда еще добром не оборачивалась. Останови его злость своим возвращением.

— Постараюсь, — я натянула вымученную улыбку, — ведь он держит в заложницах мою подругу. Как жаль, что именно он стал моим ориентиром — такой морально размытый, такой спорный… — улыбаться больше не могла, потому опустила голову. — Ноттен, скажите, что я поступаю правильно. Хоть вы это скажите, иначе духа не хватит.