— Ножками теперь, Ноттен, ножками! До самой столицы. Быстрее доберемся, чем этими перемещениями по сотне метров.

— Боюсь, дорогой айх Ринс, ножки у меня уже не те. Но я вижу, что вы истощены — вначале перенести Катю, затем вернуться за мной… Клянусь, я никогда не подозревал, что вы именно такой человек на самом деле, хотя в каждом хорошее разглядеть умел.

— Еще бы я не был истощен! Вам не приходило в голову скинуть вес?

— Может, вам стоит уйти одному? Я позабочусь о Кате — здесь растут целебные травы, а моей магии хватит на разведение костра и приготовление отваров, — он вынул из-за пазухи серебряную флягу. — Позже вы вернетесь за нами со столичными магами.

— С теми, которые сейчас отбивают маладийское вторжение? Увольте, Ноттен. Я лучше спать лягу, если вы сделаете одолжение примолкнуть. Хватит кукситься, айх, еще немного, и я смогу докричаться до Ратии, она вышлет за нами эйохов. Надеюсь, что когда-нибудь смогу… теперь уже ни в чем нельзя быть уверенным.

Он смог — когда мы уже были в сутках пешего пути от замка. После возвращения домой всем стало легче. Особенно мне, ведь валяться на мягких подушках все же удобнее.

Маладийская армия сама свернула наступление — у них, по странному стечению обстоятельств, все маги обессилели. И первой их мыслью было проклятие Ринса, поразившее все государство и приведшее население в панику. Как он сумел лишить могущества не только магов на кораблях, но и в глубинке Малады? Ринса эти слухи так позабавили, что он долго уговаривал Ноттена не сообщать о настоящем положении вещей — пусть в Маладе еще помучаются, пока имя Ринсена эн-Ройда не начнут воспевать рядом с именем Богини. Но Ноттен не поддался. Не прошло и пары недель, как во всех странах узнали страшную весть: теперь миру придется выживать без помощи самой мощной силы и фона Богини. Не знаю, утешило ли айхов то, что магия их покинула не полностью. Но уже через месяц начали появляться признаки новой религии — в черных и белых орденах с еще большим рвением, чем раньше, прославляли прародительницу и призывали ее вернуться обратно. Надо ведь чем-то заниматься, раз старые ритуалы уже ни к чему.

В итоге я все же пришла в себя, со временем и под постоянным контролем сиделки-Китти начала поправляться. Ринс еще долго старался меня не тревожить и держал свои пороки в узде: прогонял вечером Китти, ложился рядом, целовал в волосы и рассказывал шепотом, как прошел его день.

— Представляешь, нас с Ноттеном переименовали в белого и черного советников. Совсем с катушек послетали, бездари. Должности оставили — маги все ослабели, но мы в любом случае остаемся среди них сильнейшими и самыми подкованными. Однако боюсь, через несколько десятков лет корона дозреет до мысли, что и без нас обойдется. Я тогда чур в пираты подамся. Ты со мной?