– Задери меня медведь, ненавижу тебя, – пряча влажнеющие глаза, прошипела Эрминия.

Ассасин тут же отвесил ей пощёчину:

– Ложь…

– Какого чёрта? – воительница, со времён детства никому не позволявшая такого отношения к себе, вскочила, потирая лицо. – А ну, извинись или я тебя…

– Ложь, – не дослушав её угрозы, Рэксволд встал и дал ей ещё одну пощёчину.

Разъярённая Эрминия выдернула кинжал из его ножен и, тяжело дыша, упёрла остриё ему в грудь.

– Сердце находится чуть ниже, – ассасин взял девушку за запястье и немного сдвинул руку с клинком. – Вот так, – он едва заметно улыбнулся. – Если мне не вернуть моего котёнка, то я готов принять смерть от королевы-тигрицы, – после этих слов в воздухе раздалась третья пощёчина.

Дрожащее остриё кинжала прокололо броню, моментально впившись в кожу. Даже небольшое усилие воительницы легко бы завершило начатое, но Рэксволд стоял неподвижно, свободно разведя руки в стороны. Монси Виррей однажды сказал: «Даже самый проворный тигр не сможет вырваться из железной клетки, в то время как любой котёнок с лёгкостью пройдёт между прутьями». Ассасин помнил это и готов был поставить на кон свою жизнь. И если она закончится здесь и сейчас, то он уйдёт без сожаления, успев понять печальную правду: девушка, которую он когда-то полюбил, давно мертва.

Эрминия потеряла контроль над эмоциями. Её руки тряслись от ярости. Грондэнарк, где неотёсанные мужланы считали обычным делом наказывать своих жён и детей тяжёлой затрещиной, давно остался позади. Но будь она там, то три удара не позволила бы даже собственному отцу, заставив его пожалеть о поднятой руке. Поэтому здесь, в Эльтароне, три пощёчины от родного Рэксволда моментально вывели её из равновесия. Масла в огонь подливало и совершенно нетипичное для его вспыльчивого характера спокойствие, едва ли не граничившее с умиротворением. А ведь она знала, как его заводят схватки и как он не любит, когда кто-нибудь трогает его оружие. Воительница попыталась выровнять дыхание и прикрыла глаза. Вместо невыносимо раздражавшего её сейчас убийцы она ожидала увидеть тьму, но память оживила в голове яркие образы прошлого – секундные вспышки давно минувших дней…

Эрминия вспомнила тёплый вечер на берегу реки, когда они заблудились в лесах и Рэксволд поднял ей настроение неумелым венком из полевых цветов. Как она смеялась, увидев это дырявое голубиное гнездо из одуванчиков, васильков и ромашек…

Внезапно картина изменилась. Тёмная комната с одинокой лучиной и мрачный склонившийся над кроватью силуэт. Тяжёлая лихорадка едва не загнала ассасина в могилу. Воительница днями и ночами ухаживала за ним, протирая влажной тряпкой и выпаивая кустарными отварами. Когда убийца пошёл на поправку, она испытала непередаваемое облегчение…