Они втекали в зал, рассредоточиваясь вдоль стен, и Тэо с неохотой расстегнул ремень, перетягивающий грудь, а затем бережно положил лютню Велины под ребристые выступы-скамьи.

Он чувствовал, как к горлу подкатывает тошнота, а виски сжимает сонливость. Но знал, что ему надо справиться. Ради друзей. Использовать мрак, чтобы они не пострадали.

Шаутты, словно кто-то дал беззвучный приказ, одновременно бросились к нему.

Потолок треснул – и кроваво-красный месяц, не удержавшись на небосводе, рухнул, увлекая за собой вращающиеся перекрестья балок.

Бланка коснулась руки Шерон, которая все еще рассматривала Шестерых.

– Ты вся горишь.

– Лихорадка возвращается, – неохотно ответила указывающая. – Я думала, что она вернется гораздо раньше. Но, кажется, стала чуть более устойчива к ней. Это все браслет…

Халез как раз подходил к ним, собрав множество золотых, когда это случилось.

Грохнуло так, что пол ушел из-под ног, и они упали. Купол над ними замерцал. Погас. Вновь загорелся, а после потух окончательно, погрузив все огромное помещение в густой мрак.

«Музыкальный инструмент» сбился, а через мгновение подавился шарами. Те, что успели упасть, разбили звуковые площадки, пролетели мимо воронки и с неприятным шумом покатились по полу, врезаясь в препятствия, выбивая из них каменные осколки. Пока не остановились – и возникла зловещая тишина.

Шерон лежала оглушенная, чувствуя, как рядом пытается подняться Бланка.

Легкий треск, словно кто-то стучал по яичной скорлупе. Или стоял на тонком льду.

А затем большой фрагмент купола рухнул вниз.

Лавиани вылетела в крытую галерею, проходившую через одичавший сад, растущий прямо внутри бесконечного зала – и заскользила подошвами ботинок по идеально гладкому и влажному полу.

Точно на коньках поехала.

Ускорение у нее было достаточным для того, чтобы инерция движения несла сойку вперед. Ловкости ей было не занимать, так что она развернулась на пятках в обратном направлении и теперь ехала вперед спиной, замедляясь.

Она уже держала лук в руках, оттянула тетиву и ждала.

Выстрелила в тот момент, когда рыцарь появилась в дверном проеме – мрак на фоне мрака, и лишь смотровая щель в шлеме все так же продолжала гореть синим.