— Да, тарэс, — повторил Ресан и добавил. — Спасибо, что заступились.

— Мне это ничего не стоило, — рассеянно отозвался тот. Ресан украдкой взглянул на мужчину. Лицо того вновь стало задумчивым, хотя не таким мрачным, как прежде.

— Они… они хотели… — выговорил юноша, и оборвал себя, только теперь четко осознав, от чего его избавил этот человек.

— Тебе нужно быть осторожней, — спокойно сказал тот. — Выйти в зал, полный наемников, с твоей внешностью, — это напрашиваться на неприятности.

— Но я не знал…

— Теперь будешь знать, — карие глаза смотрели на Ресан серьезно, но без упрека. — Сегодня и здесь оказался я, и я тебя пожалел. В следующий раз может не повезти.

Ресан отвернулся, сглатывая набегающие слезы. Разреветься тут — вот будет позор. Для парня — позор. Впервые за много недель хотелось вернуть свой настоящий пол, имя и внешность. Чтобы можно было плакать открыто. Чтобы можно было требовать к себе особого обхождения. Чтобы позволительно было показать слабость…

Предлагал ведь дед сделать личину проще, неказистей. Но нет, уперлась. «Я не буду уродом». Дура. Как есть дура. Правильно брат тогда сказал…

— Все обошлось, мальчик, — сказал мужчина, когда Ресан повернулся к нему. Взгляд защитника смягчился, мелькнуло сочувствие. — Все обошлось.

Ресан судорожно сглотнул и кивнул. Взять себя в руки. Не раскисать.

Из-за двери как раз появилась служанка с тазом исходящей паром воды в руках, с зажатыми подмышкой сухими стираными тряпками, и юноша осознал, что времени вся история с наемниками заняла совсем немного. Вряд ли дольше десяти минут.

Женщина с неодобрением посмотрела на бледного парня, отчего-то прижавшего руку к животу. По лицу служанки можно было прочитать, что люди, за столь короткое время умудрившиеся попасть в неприятности, на ее уважение могут не рассчитывать.

— Держи, — она протянула Ресану таз. — Неси своему болящему.

— Тарэса, — сказал защитник, молча стоявший рядом. — Мальчик не в состоянии.

— А я тут при чем? — возмутилась женщина. — У меня свои дела.

Мужчина ничего не ответил, только посмотрел на служанку, чуть приподняв брови. И что бы она ни увидела в его глазах, возражений с ее стороны больше не последовало.

Дверь, в ожидании Ресана, Венд оставил не запертой. Сейчас воин стоял в дальней части комнаты, разоблачившись по пояс и рассматривая прорехи в рукаве рубашки, оставленные стрелой. Шаги, донесшиеся из коридора, заставили бросить одежду. Воин, поморщившись, наклонился и взял в левую руку длинный боевой нож, до того лежавший на кровати. Он ожидал одного человека, но услышал шаги нескольких.