— Но почему он надумал вдруг вернуть его? Неужели настолько испугался?

— Нет, просто я, подозвав его, шепнул ему на ухо, что если он сию же минуту не вернет яйцо на место, мне придется сдать его полиции.

— Так вот что вы ему сказали! — воскликнул я, подпрыгивая на подушке. — А я-то все недоумевал, зачем это вам понадобилось шептаться с ним.

— Малый он оказался сметливый, да и выдержки ему было не занимать. Поэтому, правильно истолковав мою фразу «входит суслик!», он ускорил шаг, незаметно поставил яйцо на место и, действуя по старой, уже отлично зарекомендовавшей себя схеме, воскликнул, выражая неподдельное удивление чудесным появлением яйца. Вот, собственно, и все, — закончил Шерлок Зай, выколачивая трубку в камин. — Так что, Проционе, на сей раз вам крупно повезло.

— В этом я с вами полностью согласен. И еще раз благодарю за помощь.

— Не стоит. Я это делал вовсе не ради вас, а поскольку меня заинтересовала пропажа яйца.

— И все же. — Енот поднялся со своего места и дернул подбородком. — Вы действительно талантливый сыщик, Шерлок Зай. Очень приятно было лично оценить вашу работу, — пафосно заявил он. — А теперь прошу меня простить, мне нужно идти. Дела, знаете ли…

— Что ж. Прощайте, Проционе.

Енот ушел. Я даже не поднялся проводить его. Несмотря ни на что, был он мне противен, даже омерзителен, и я почувствовал облегчение и радость от того, что он так скоро покинул наш дом.

— Вот вам и яичко… — задумчиво пробормотал Шерлок Зай. — И не простое — золотое.

И замолчал.

Я тоже молчал, думая о своем. Я не понимал, чем так притягивает зверье золото, что в нем проку, кроме его фальшивого блеска, не дающего ровным счетом ничего, не могущего обогатить духовно и дать покой истерзанной жаждой обладания душе. Красивая бесполезная побрякушка или целый слиток, над которым приходится трястись, чтобы им ненароком не завладел другой. Жажда наживы — не отсюда ли проистекает желание творить преступления во имя удовлетворения собственных корыстных помыслов?

Перед глазами у меня возник этот препротивнейший, совершенно беспринципный енот. Я тряхнул головой, чтобы отогнать мысль о нем.

— Крайне неприятный тип, хотя, надо признать, и не дурак, — произнес я, нарушив затянувшуюся паузу.

— Вы о Проционе? — откликнулся Шерлок Зай. — О, дорогой Уотерсон, он очень умен!

— Как вы считаете, после того, что вы для него сделали, он не подложит вам очередную свинью?

— Уверен, что подложит! Причем обязательно.

— И вы так спокойно об этом говорите? — поразился я выдержке и самообладанию моего друга.

— Добро и зло существуют лишь в непрестанном соперничестве — без него они ничто, — философски заметил Шерлок Зай и отрешенно уставился в окно.