Она покачала головой и пожаловалась:

— Я от них долго хожу сама не своя. И… не хочу больше спать. Совсем не хочу. А вы… вы идите, вас… ждут.

— Подождут. Я вас одну не оставлю.

— Право слово…

— Вас пытались убить, Анна. Теперь я совершенно в этом уверен. И более того, дело не в случайном порыве. Кто-то весьма тщательно готовился к вашей смерти.

Не верит.

Она слишком хорошо воспитана, чтобы позволить сомнениям отразиться на лице, но Глеб все равно понял: не верит.

Он и сам, если бы не видел тьму, окружившую Анну, не поверил бы.

К ней ведь никто не прикасался. Аргус не позволил бы. И зверь приоткрыл темный глаз, едва заметно кивнул, соглашаясь, что совершенно точно не подпускал к хозяйке подозрительных людей.

И неподозрительных тоже.

Как тогда…

— Вы здесь ничего не находили? — Глеб осмотрел купе. Обращаться к силе было бесполезно, если и был носитель, то следы на нем давно уже истаяли. Тогда что?

Стандартный «семейный» вариант первого класса. Красные сафьяновые диваны, действительно, выглядели почти новыми.

Столик.

Софитки в потолке, свет которых был тускловат, а потому сам потолок гляделся темным. Бронзовая лампа с алым, в тон диванам, абажуром. Ковер.

Газета.

— Ваша? — поинтересовался Глеб. Он пытался вспомнить, покупала ли Анна газету и когда?

— Нет, — она потерла руку о руку, хотя в вагоне было довольно-таки тепло. — Здесь лежала. Я думала… их везде…

Не везде.

— Вы брали?