И, пока ошеломленный Хамонд Клэй еще не успел ничего ответить, добавил: — Нам нужно пополнить запасы мазей и бинтов. Мои коллеги сейчас отправятся на базу, а я продолжу оказание помощи теми средствами, которыми располагаю.

— Лика, — продолжил он, обращаясь уже к гномке. — Я очень надеюсь, что ты будешь на этот раз благоразумна. Он посмотрел ей в глаза, и Лика кивнула.

— Элисию заберите с собой, — сказал Чао дворфам. — Пусть переночует у нас.

При упоминании ее имени, дренейка застонала.

Поддерживаемая пандареном, она села на траву. Глаза ее были полуприкрыты, тело била мелкая дрожь.

Луна выглянула из-за просвета туч и в ее бледном свете кожа дренейки светилась бледно-фиолетовым светом.

— Элисия, — окликнул её пандарен. — Как ты себя чувствуешь?

Дренейка издала невнятный хрип и затряслась.

Чао тревожно нахмурился.

— Что с ней? — пробормотал недоуменно Вилли.

Билли склонился над девушкой с другой стороны, поддерживая её.

— Ночь!! — внезапно выкрикнула Элисия, неожидано резко повернув голову лицом вверх и уставившись в ночное небо белками глаз. — Ночь! Луна!!

— Она бредит, — покачала головой Чао. — Это случается после угара…

Дренейка затряслась еще сильнее, по телу пробежали крупные судороги, на губах появилась пена.

Она закричала, и этот крик был непохож на её голос — грубый, звериный.

Стоявшие рядом солдаты попятились назад.

— Ночь! — прорычала дренейка, трясясь, словно безумная. — Ночь! Кровь! Ворген!!!

Чао торопливо отвинчивал крышку флакона; склонясь над девушкой, он старался влить ей в рот хотя бы несколько капель, но это не удавалось из-за плотно стиснутых зубов и обилия пены.

Оба брата, пыхтя от напряжения, пытались удержать руки и ноги маленькой дренейки.

Лике казалось, что она спит, и никак не может проснуться. Словно парализованная, она наблюдала за происходящим со стороны, будучи не в силах пошевелиться.