— Я пришел пред твои очи, Велес. Все что было тобой завещано, выполнил. Долгий путь прошел и знать хочу, сможет ли род принять меня назад, — сплелись с голосом отца слова Рарога.

"Вижу, прошел, — прозвучал ответ. И так ясно его Гроза слышала, будто с ней говорили. — Через многое. Многое потерял. Но большее обрел. Ту кровь, что тебе положена. Непростая — да только такая и нужна".

— И что же теперь?

Зазвенел кудес тихо — как будто где-то в самой чаще, далеко отсюда. Гроза едва разобрала его сквозь толщу воды, что сомкнулась вокруг нее. Словно кровь сама из нее излилась. Сердце вздрогнуло вместе с ударом колотушки о тугую кожу. Острыми нитями проник в ноздри запах трав. Повело тело в круге — все быстрее и быстрее. Будто на праздник какой. И колотился воздух в груди, наполняя ее и наполняя — вот-вот не останется уже места внутри ничему, кроме легкости этой, звенящей и страшной.

"Теперь тебе род свой продолжать, — усмехнулся Велес. — Еще сильнее станет. Былую славу обретет. Князя родите. Не вы. За вами — ваши потомки".

И снова говор Вегласа стал яснее, будто он теперь с богом говорил. Словно тот и ему нашел, какие наставления дать. И показалось, пелена воды вдруг начала опадать. Яснее стали видеть замутненные глаза. Легче — вздыматься грудь, как перестала давить на нее тяжесть всей речной толщи. Гроза едва не повисла на крепкой руке Рарога.

— Хорошо все? — тот склонился к ней встревоженно.

— Хорошо, — пролепетала она. — Все хорошо.

Веглас шел к ним, и впрямь держа в опущенной руке большой кудес, чья песня как будто еще металась между деревьями, трогая ветви елей. Стряхивая с них блики осыпавшего лучи Ока.

— Тебе знаки надо особые нанести, — задумчиво проговорил старейшина, глядя на Грозу и словно бы мимо нее. — Потом.

И глаза его стали будто более мутными, потускнел их густой ореховый, как у сына, цвет. Рарог вздохнул тихо, тоже, видно, это заметив.

— Все, что скажешь, сделаю.

— Вы соединены сильнее, чем я думал, — покачал головой Веглас, вновь отходя от них к костру, что вдруг заметно опал, словно бы перестал питаться силой волхвов, которые помалу затихали, заканчивая обращение к Велесу.

— Я сразу тебе сказал, — Рарог чуть притянул Грозу к себе.

Старейшина отвернулся и еще раз обошел вместе с собратьями все святилище посолонь три раза. Развеялся запах трав и ягод, что истлели над огнем. И чур бога стал прежним, перестав давить на всех своей волей.

— Возвращаемся, — сказал неведомо кто.

И Рарог повел Грозу прочь. Через ворота, по чуть сумрачной тропке, над которой вилась блестящая мошкара. А она подрагивала мелко от каждого порыва ветра. И словно был чувствовала спиной внимательный взор, что не оставит теперь никогда. Всегда наблюдать будет и хотелось бы верить — хранить тоже.