Тогда, больше года назад, в один из дней на стыке времён года, он тащился по улице, уставив глаза в тротуар и стараясь не забредать на проезжую часть, что удавалось лишь отчасти. Радость от находки новенького спальника понемногу улетучилась, всё пространство внутри черепной коробки заполняла нарастающая боль и только одна мысль кричала из-под спуда. Ему нужно было раздобыть денег. Или выпивки. А лучше и того и другого сразу, чтобы не думать о деньгах завтра. Он смертельно устал, натёртые ноги в разбитых ботинках готовы были взорваться от долгого перехода (за несколько часов Люк-Франц прошагал приличное расстояние от самой Дороги Гигантов, что, учитывая его состояние, было настоящим подвигом). Солнце, которое так радовало утром, сейчас только раздражало, пытаясь заставить его снять старую верную «аляску». Нет уж! Тернавски насупился ещё сильнее, ещё глубже засунул стиснутые кулаки в карманы и упорно побрёл дальше, исподлобья высматривая хоть какой-нибудь вариант для осуществления сегодняшней мечты. Вариант нашёлся сам.

— Хью, глянь — вон там алкаш! Чёрт-чёртом. Жаль, Билл отвалил на свой пост номер один. Он бы его не пропустил! — голос высокий, почти мальчишеский, что очень, очень плохо.

— Может и хорошо, что отвалил. Мало нам что ли проблем с местными копами?

Люк-Франц осмелился поднять голову и понял, что беседовавшие находятся в машине, припаркованной у противоположного тротуара, чуть впереди по ходу движения Тернавски. Странное дело, ему бы сейчас самое время взять свои ноющие ноги в руки и дать дёру, пока обсуждение его персоны не переросло во что-то большее, но… Он понял, что вместо этого, совсем не глядя по сторонам, идёт через дорогу прямо к ребятам, сидящим в машине.

— Тебе чего, урод? — обладатель мальчишеского голоса и столь же мальчишеской внешности, чёрный парень с короткой стрижкой и в солнцезащитных очках угрожающе высунул руку с отставленным средним пальцем. — П…уй на…й, быстро!

Люк-Франц, к которому уже вернулась способность мыслить логически и живо представивший, что последует дальше, буде ему вздумается упорствовать, покорно развернулся.

— Слушай, Майки, чё ты такой злобный стал, а? Дружба с Билли сказывается? Эй, мужик, постой!

Тернавски остановился и опасливо обернулся. Говоривший, высокий светловолосый парень с длинным «лошадиным» лицом, примерно одного возраста с Люком-Францем (хотя последний и выглядел сейчас лет на двадцать старше), наполовину вылез из кабины и внимательно, с каким-то исследовательским интересом, рассматривал его. В правой руке парень держал… Сердце Тернавски учащённо заколотилось. Медленно, как умудренный годами бродячий пёс, в любой момент ожидающий какой-нибудь пакости, он подошёл к машине. Светловолосый чуть поморщился, ощутив специфический запах и просто протянул Люку-Францу банкноту, которую держал в руке.