— Вот. А теперь — п…уй! И купи себе хорошего пойла.

Люк-Франц расплылся в счастливой, щербатой улыбке и, рассыпаясь в невнятных благодарностях, поспешно отвалил прочь. Торопливо ковыляя по улице, не замечая никого перед собой, он прислушивался к громкому разговору его благодетеля со своим неприятным и весьма опасным приятелем:

— О…еть, Хью! Ты только что выдал этому чучелу двадцатку!

— И что тут такого?

— Деньги ляжку жгут? Отдай мне.

— У тебя есть. А тут другой случай. Коли есть возможность — почему бы не осчастливить хоть кого-нибудь, хоть вот такое чучело. Кто знает, где мы все будем через два-три месяца?

— Ого, ты типа долбаный философ, ага.

— Не похож, что ли? — и заорал во всю глотку, напугав пару гуляющих мамаш с колясками. — Эй, мужик! Выпей за здоровье мистера Хью Кейси! Вжарь, как следует!

И Тернавски вжарил. Купил пару бутылок самого дешёвого джина, присмотрел пустующий дом и расположился на заднем дворе в хозяйском, растрескавшемся от времени, шезлонге. Тем вечером он, выпив почти литр, превзошёл себя самого и переоценил собственные возможности. Благодарить за чудесное спасение Люк-Франц должен был соседей, что, заметив бродягу, спящего во дворе старого Брайда, который накануне уехал в Корк навестить сына, поспешили вызвать полицейских. Нелишним было бы сказать спасибо сержанту Туми, не поленившемуся вызвать реанимобиль, хотя, в глубине души, и сомневавшемуся в необходимости такого шага. Но тем, кого Люк-Франц благодарил от всей души и не раз, как раз и был Кристоф Хаусхаллер — главный реаниматолог центральной больницы Белфаста. А ещё он был первым, кто за очень долгое время впервые по-человечески отнёсся к Люку-Францу.

— Привет! С возвращением, мой друг! — первые слова, которыми Кристоф встретил Люка-Франца, войдя в палату интенсивной терапии. — Как самочувствие?

Честно говоря, не очень. Тернавски ощущал страшную слабость, практически полное бесчувствие тела. Он, то проваливался в поверхностный сон, то всплывал на поверхность реальности. Но и во сне, и бодрствуя, он пытался вспомнить, как здесь очутился, но не мог.

— Что… Что со мной случилось? — странный, незнакомый голос. Неужели это его связки рождают такие слабые низкие звуки? — Кто Вы?

— Я врач, вернувший Вас, точно Орфей Эвридику, из мира теней. Нет, у меня получилось лучше, чем у Орфея. Ладно, пока хватит. Вы очень слабы, Вам нужно снова поспать. Поговорим позже…

Да, позже они разговаривали и не раз. Именно от доктора Кристофа он узнал о своей внезапной хвори (третья стадия алкогольной комы со всеми сопутствующими бонусами в виде переохлаждения, приведшей к острой пневмонии), о том, как близко он подошёл к райским вратам, и как немилосердно медики, сплошь состоящие из грехов, втащили его обратно в тленный мир скорби и безнадёжности…