Странные чувства девочки, всего лишь рисующей узор вышивки, почти выдернули меня из транса. Я сделала последний стежок, завершила руну и повернулась к Тэйке.

Она смотрела на меня так, будто следила за руками. Выражение ее лица показалось мне в этот момент не просто неприятным, а отталкивающе хищным. По чувствам ударило осознание того, что она способна на исключительную жестокость. Тэйка подняла глаза, встретилась со мной взглядом и улыбнулась одними губами.

Холод коснулся затылка, сердце забилось часто и тревожно. Дыхание сбилось, я с трудом подавила дрожь и даже заставила себя улыбнуться. Будто не заметила ничего необычного. Словно не почувствовала, как из-за по-детски непосредственного и, как я теперь понимала, напускного любопытства выглянуло что-то очень опасное.

Тэйка вернулась к своему занятию, старательно выводила линии, высунув язык от усердия. Я пыталась успокоиться, хотя бы заставить себя дышать ровно и глубоко. Нельзя показывать, что я напугана и что-то заподозрила. Нельзя.

Некроманты не боятся и всегда готовы к любым неожиданностям.

Веточки и листочки, соединяющие руны на подоле в одну цельную картину, не требовали ни расхода волшебства, ни особенной сосредоточенности, но дали время прислушаться к чутью. Не зря я все время ждала какого-то подвоха, не зря часто возвращалась мысленно к сцене с малахаем. Слишком взрослой мне показалась тогда Тэйка, спрятавшая за комплимент желание задеть. Предчувствие беды было связано именно с этим, а не стало отголоском столичной жизни.

Я не прислушалась к чутью тогда, отмахнулась от предостережения. Все потому, что мне самой хотелось наладить хорошие отношения с девочкой. Я рада была обманываться и считала, что заслуживала перемены отношения к себе. Непростительная наивность!

Тэйка принесла мне рисунок, над которым корпела последние полчаса. Дубовые ветки и желуди окружала руническая надпись.

— Подушку папе вышью, — заговорщическим шепотом сообщила Тэйка, бросив на отца короткий взгляд. — Только вы ему не говорите.

Я пообещала хранить секрет и вчиталась в слова будущего охранного заклинания. Это было пожелание здоровья, защиты и благоденствия. Нажим и четкость линий надписи ярко контрастировали с неровными, робкими штрихами рисунка. Само отличие уже было подозрительным, настораживающим. Будто писали два разных человека. В довершение картины семилетний ребенок, до того не изучавший эту письменность, не только использовал сложное слово «благоденствие», но и умудрился обозначить дополнительным значком правильный падеж.

Всем сердцем надеясь на то, что Тэйка просто срисовала со страницы правильную формулировку, я сказала, что нужно свериться с книгой. Подчеркнула, что всегда нужно проверять магические формулы и рецепты, потому что волшебство не терпит ошибок.