Тэйка, обидевшаяся поначалу на то, что я усомнилась в правильности написания фразы, улыбнулась, кивнула. Некоторую мнительность объясняли возраст и характер девочки, а у жесткой, презрительной улыбки никакого вменяемого объяснения не было.

Держать захлестывающий меня ужас в узде. Не показывать подозрений ни жестом, ни взглядом, ни словом. Изображать благожелательность, вести себя так же, как всегда.

Особенно сложно стало это делать, когда я заглянула в книгу.

На странице была точно такая же формулировка и даже точно такая же картинка.

Но облегчения я не испытала. Стараясь угомонить бешенно бьющееся сердце, проводила пальцем по рунам, делая вид, что сравниваю иллюстрацию и рисунок Тэйки.

Девочка глядела на меня исподлобья и, казалось, выжидала. Ее спокойные эмоции при этом не соответствовали ни взгляду, ни усмешке, которые я отмечала краем глаза. Легкая неуверенность и надежда на похвалу не сочетались с жесткой и смутно алчущей линией рта. Чувствуя все это, старательно пряча собственные эмоции, я одобрила рисунок и признала, что формула написана правильно. Тэйка обрадовалась, воодушевилась. Одновременно по-детски непосредственно и как-то расчетливо.

И только через несколько часов я поняла, почему чутье било тревогу, а холод льдом сковывал затылок. Тэйка срисовала дубовые листья, желуди и руны, значение которых она знала. Она сама сказала мне, что означает руническая надпись.

Но перевод надписи был, как и у других иллюстраций, на обратной стороне страницы. Видеть его Тэйка не могла, потому что эти страницы она не разрезала.

Что делать со всеми этими наблюдениями и ощущениями, я не представляла совершенно. Даже обсудить происходящее было не с кем!

Лорд Эстас радовался тому, что дочь стала в разы спокойней и дружелюбней. Мои ничем не подкрепленные сомнения и слова о том, что я что-то странное чувствую, могли быть восприняты только как неоправданное недовольство мачехи. Муж посчитал бы меня придирчивой и предвзятой и, учитывая отсутствие мало-мальски приемлемых доказательств, был бы прав. Такого удара по отношениям мы оба не заслуживали. Мне меньше всего на свете хотелось, чтобы между нами возникла напряженность.

Господину Дарлу перемены в поведении Тэйки тоже нравились, но при этом не удивляли. Он даже как-то мимоходом обронил фразу о том, что девочка, наконец-то, справилась с переживаниями и постепенно становится собой. Сказал, что она очень общительная и засыплет меня вопросами, когда еще немного оттает.

Джози, которой я рассказала о магическом даре Тэйки и о том, что волшебство может проявиться со дня на день, считала и замкнутость, и изначальную ершистость естественными.