— Четыре, нет — пять позвонков.

— Ага, конечно, — Теренций и Сарвен взяли его под руки и поставили на ноги. — Нет уж, пошли, лентяй!

Спустя пару минут, когда некроманты оделись, обулись и разбрелись по своим делам, возле маяка не осталось никого. Драконий скелет лежал спокойно — в нём не было ни капли жизни. Он был давным-давно мертв, море прибило его к берегу уже убитым. Только возле тяжёлой нижней челюсти мерцало перламутровое марево. Как раз там, где Нот не так давно пытался выбить у дракона зуб.

* * *

Део-Ведун брел лесными дорожками и касался то одного, то другого ствола. Совсем недавно здесь прошлись Хелли, Упырёк и Тобиас. Иногда также по лесу гулял отец, но он не отходил далеко от дома. Так уж держатся чары дома-на-семи-ветрах: кто-то из его основателей должен всегда находиться рядом.

Некроманты уничтожили последние звенья Умрах совсем недавно. Местами ещё валялись кости, незахороненные братьями и сестрой Део. Друид вспомнил, что рассказывали о своём мире Каннах и Терхаллоу. Множество земель там у них было отравлено и непригодно для жилья. Вековые деревья, огромные, больше и выше, чем в лесах Треагарда, стояли засохшие, и корни их гнили в заболоченной почве. Но и болота там были омерзительные, безжизненные, даже ряска там не цвела, даже лягушки и комары не выживали, всё только покрывалось чёрной гнилью.

Умрах перед кончиной успела заразить и Треагард. И теперь Лесной Дух и Део бродили по лесу и искали отраву, и выжигали её, и на теле земли оставались страшные язвы. Там ещё долго ничего не будет расти, но и гниль перестанет распространяться.

Друид сел возле большого дуба, растущего на пригорке в полном одиночестве. Корни дерева были изъедены всё той же отравой, и Део, вместо того, чтобы отдыхать, потянулся к ним, чтобы помочь и исцелить. Рядом с дубом он увидел останки большой птицы — крупноклювый череп и перья, да ещё кожаное седло с металлическими пряжками. Больше ничего не осталось: цепоглотка растащила тело птицы, принадлежавшей Каннах, по косточкам. Део подобрал одно из синевато-чёрных перьев на память, а остальное погрузил в почву. Каннах наверняка не была бы против, если бы её птица послужила пищей для корней растений. Но это несложное действие заставило друида утомиться ещё больше, и он начал соскальзывать в дремоту, полную приятностей: шелеста молодой листвы, запаха весенних цветов, пения птиц…

— Ты позеленел, — услышал он шелестящий голос.

Дух Леса уселся рядом и положил руку друиду на плечо. Тот не любил, когда его почём зря трогали без спросу, и нетерпеливо сбросил руку, словно ветку. Но Лесной Дух не обиделся.