тем как свойственный нашему рассудку способ связывания многообразного не имеет

никакого значения, если к нему не присоединяется то созерцание, в котором многообразное

только и может быть нам дано. Тем не менее когда мы те или иные предметы как явления

называем чувственно воспринимаемыми объектами (Sinnenwesen, Phaenomena), отличая

при этом способ, каким мы их созерцаем, от их свойств самих по себе, то уже в самом нашем

понятии [чувственно воспринимаемого объекта] заключается то, что мы как бы

противопоставляем этим чувственно воспринимаемым объектам или те же самые объекты

с их свойствами самими по себе, хотя мы этих свойств в них и не созерцаем, или же другие

возможные вещи, которые вовсе не объекты наших чувств, и мы рассматриваем их как

предметы, которые мыслит только рассудок, и называем их умопостигаемыми объектами

(Verstandeswesen, Noumena). Отсюда возникает вопрос, не имеют ли наши чистые

рассудочные понятия значение в отношении ноуменов и не могут ли они быть способом их

познания?

Однако уже с самого начала мы встречаемся здесь с двусмысленностью, которая может

быть источником серьезных ошибок. Называя предмет в каком-то отношении только

феноменом, рассудок создает себе в то же время помимо этого отношения еще

представление о предмете самом по себе и потому воображает, что может образовать также

понятия о подобном предмете, а так как рассудок не доставляет иных понятий, кроме

категорий, то предмет сам по себе необходимо мыслить по крайней мере при помощи этих

чистых рассудочных понятий; но тем самым рассудок ошибочно принимает совершенно