— Это же такая редкость, Элиза. Не думал что в Эвинге может найтись экземпляр!

— В Эвинге его и не было. Я получила его сегодня утром через святую Рикельдис, от одного своего корреспондента в Люберге. Обещала вернуть через седмицу в целости и сохранности! Книга рукописная, библиографическая редкость, пообещайте быть с ней поаккуратней, Оттавио.

— Буду беречь пуще глаза, Элиза. Но я теперь совершенно не понимаю как мне отдать вам этот долг. Одна только пересылка обошлась вам в немалую сумму, не говоря уже о хлопотах!

— Не переживайте, Оттавио, мой кошелек не пострадал. Мой… знакомый был рад оказать мне услугу. Мне это ничего не стоило. Идемте, я хочу успеть к началу церемонии!

Придерживая драгоценную инкунабулу правой рукой, Оттавио зашагал вслед за своей спутницей, стремительно сорвавшейся с места. Догнал Элизу и пристроился слева, примеряясь к ее легкой порывистой поступи. Когда они свернули на Албрехтштрассе, Элиза уверенным жестом взяла его под руку.

Церковь Всех Духов была вторым по престижности городским храмом после Пантеона. Ранее Оттавио ни разу не был внутри храма, ему, строго говоря, эта церковь была не по чину. Да и не любил он все эти ритуалы и церемонии — на большинстве из них ему было не по себе от слишком большой концентрации сверхъестественного. На входе ему пришлось расстаться со своим пистолем и клинком — входить в святилище духов с оружием не полагалось.

Храм поражал своими размерами и пышностью отделки. Его совсем недавно перестраивали, городской совет выделил на реконструкцию немалые средства. Конечно же, повсюду теперь была позолота, ангелочки, завитушки, алые шпалеры с золотыми кистями, яркие картины изображающие пухлых вакханок и отечных сатиров. Даже речные нимфы, которых всегда изображали с телосложением мальчиков, теперь имели жировые складки на талии и жопе. Ни одного прямого угла, повсюду причудливые изгибы и сложные геометрические формы. Оттавио морщился, глядя на все это показное великолепие, и, наверное, его перекошенная физиономия выглядела так, как будто у него болели зубы.

— Вам здесь не нравится, — прошептала Элиза, устраиваясь на скамье, на которую была привинчена бронзовая табличка с ее именем.

— Я просто не очень люблю этот современный архитектурный стиль. Он слишком вычурный. Готическая строгость и простота старых церквей впечатляет меня гораздо больше. А это… Духам не интересна вся эта роскошь, Владыкам и их чадам тем более. Это купеческий, торгашеский стиль, выставлять богатство напоказ, и мне грустно видеть, что он стал основой для украшения Их храма.