— Все верно, Колман. Сам Владыка Кронос направил меня в Ривельн. Я был там по личному делу и случайно, помогая в дознании местному сержанту, раскопал довольно гнусную историю.

— Расскажите, что удалось узнать.

Оттавио изложил коллеге историю своего пребывания в Ривельне в присущей ему методичной манере — это раз, это два… Колман внимательно слушал, посасывая потухшую трубку.

— In summa, — подытожил Оттавио, — у нас есть три подозреваемых, которые, вполне возможно остановились в Эвинге или же в его предместьях. Мы знаем, как они выглядят. Но не они являются авторами этой трагедии. Они простые исполнители, душегубы, актеры на третьих ролях. Наша задача узнать, кто отдает им приказы. И зачем кому-то истреблять целый род таким странным способом. На кровную месть это совсем не похоже.

— Было бы неплохо сперва поймать этих самых головорезофф, коллега, — ответил ему ар Хаас. — У меня к братьям накопился некоторый счет. Да! — он хищно потер руки. — Очень хорошо, что мы теперь понимаем Modus operandi негодяев. Есть небольшая надежда, что кто-то из похищенных еще жифф. Но не фсе. Нам с фами предстоит неприятная прогулка. Берите свои колдовские принадлежности, у нас еще один труп, подозреваю, из той же, как вы выражаетесь, трагедии.

Отавио мысленно помянул темных духов: планы отдохнуть перед завтрашними трудностями летели в бездну.

— Сейчас соберу все потребное для ритуалов, — недовольно сказал он и пошел к себе в комнату за инструментами.

Когда Оттавио спустился в прихожую, он обнаружил, что Колман уже вызвал наемную коляску. Так что к очередному месту преступления аудиторы прибыли со всем возможным комфортом. Оттавио после полунищенской службы в суде никак не мог привыкнуть к подобным тратам, а главное, к тому, что он теперь можг себе их позволить, хотя и находил подобный способ передвижения более приятным, чем таскаться по ночным улицам пешком. Колман заплатил кучеру, чтобы тот ожидал их, и следователи вышли из экипажа возле квартальной церкви, посвященной Владычице Тетис.

Сколько Оттавио помнил — с самого его приезда в Эвинг — церковь стояла заколоченной и имела жалкий обветшалый вид. Ратуша, квартальный совет и окружная Консистория спорили о том, кто именно должен выделить канонику [132] деньги на ремонт. И пока жернова бюрократической волокиты медленно перемалывали финансовый вопрос, а канцелярии обменивались письмами и запросами, высоким начальством создавались и распускались комиссии, местными властями несколько раз собирались пожертвования с жителей, пустующее здание портило вид улицы, зияя проплешинами в штукатурке на фасаде. Храм напоминал облезлого помойного пса, а не дом для поклонения одной из сильнейших Владык. Впрочем, в облике церкви произошли некоторые перемены. И сказать, что они были к лучшему, ни у кого не повернулся бы язык. От здания несло гарью. Боковая стена алтарного придела почти полностью обвалилась. Сквозь брешь в свете факелов, которыми осветили место трагедии, виднелись обугленные ребра каркаса крыши. Внутри валялись обгоревшие скамьи. На обломках стены копошился десяток стражников, осторожно разбирающих завалы. За их работой пристально наблюдали четверо: местная настоятельница, старшина стражи, секретарь понтифика и полузнакомый Оттавио ратман.