Чтобы справиться с охватившим его волнением Оттавио решил заняться рутинными делами. Он поднялся наверх в свою комнату, достал из шкафа шкатулку, с символом земли на крышке. Раскрыл ее и бережно упаковал наблюдателя и аграф, уложив их на прежние места. Больше они не понадобятся.

Он достал из шкатулки медную пластину с родовым Договором. Под ней блеснула еще одна пластина договора на этот раз золотая.

Про эту штуку отец говорил, что она принадлежит роду одного семи Апостолов Откровения. Якобы в незапамятные времена эту пластину отдали одному из предков Оттавио на сохранение. Дело было во время Святых Походов, а предок Оттавио получил пластину на поле боя от умирающего владельца, поклявшись духами предков доставить драгоценную пластинку семье умирающего воина. Но что-то пошло не так, и пластина так и не вернулась к законным владельцам. При этом род Апостола не угас, иначе золото, по легенде, начало бы ржаветь.

Собственно на сегодняшний день было известно всего два рода, ведущих свое начало от Апостолов Откровения. Прямой потомок первого рода занимал земной Престол Владык, в качестве Великого Понтифика. Вторая семья, открыто владеющая пластиной Золотого Договора — королевский род Свении. Остальные потомки Апостолов были якобы истреблены на семь колен вглубь и вширь. Претендовали на родство с Апостолами многие, но никто из них не мог продемонстрировать свою часть Золотого Договора. Третья пластинка сейчас лежала в деревянной коробке перед Оттавио. По семейной легенде, которую Оттавио помнил весь смутно, иль Стрегоны должны дождаться когда за пластиной явится истинный владелец, и тогда все семь пластин встретятся, Золотой Договор обретет истинную силу, бла бла бла… чтобы это ни значило.

Оттавио, размышляя на отвлеченные темы, гладил медную пластинку пальцами, пытаясь обрести душевное равновесие. Это привычка появилась у него со времени обретения дара, колдун, определявший его потенциал перед поступлением в университет посоветовал почаще контактировать с семейным артефактом, особенно перед важным делом или в момент душевного потрясения. Внезапно пластина вывернулась из пальцев и, с глухим стоном, упала на стол. Оттавио взглянул на свои руки, пальцы были в крови.

— Когда порезаться успел, — подумал он, и взглянул на пластинку Договора.

Кровью сочились символы, выдавленные в медном бруске.

— Темные духи! — Оттавио резко вскочил с места, с грохотом уронив стул. — Этого только не хватало, сучья мать…

Это было очень плохое знамение. Артефакт начинал плакать кровью, только если кому-то из семьи угрожала смертельная опасность. Если на пластине Договора появлялась кровь, кто-то из прямых потомков мужской линии непременно умирал.