— И какое наказание мне полагается теперь? Наверное выдавать себя за княжну — страшное преступление. Пытки, виселица, костер… Или это только для ведьм?

Дамазы отдернул руку от ее щеки и сжал в кулаке волосы. Грубо и резко.

— Я не жалею ни о чем. И сделал бы то, что сделал, снова. Потому что ты — ведьма, а я — охотник на ведьм. Но ты могла всего этого избежать, если бы рассказала мне обо всем сразу.

Страх сменился гневом. Безумная вспышка тряхнула ее не хуже землетрясения.

— Я виновата в том, что ты меня едва не изнасиловал? Только моя вина в том, что ты обращаешься со мной, как… как с грязью?! Я не знаю, что ты там узнал, но ты никогда не верил ничему из того, что я говорила. Если ты даже собственному нюху не доверяешь… А может ты ничего и не можешь… «унюхать»?

Он схватил ее за плечи и потащил в закуток между стеллажами. В полосе света из окна кружились серебристые пылинки.

Он толкнул ее к стене и навис сверху:

— Чего ты хочешь от меня? Признания, что я был не прав? Мне упасть перед тобой на колени и вымаливать прощения? Я должен ползать за тобой?

— О-о-о, так тебе не нравится? Почему же ты тогда хотел этого от меня?!

Дамазы с такой силой всадил кулак в стену рядом с ее лицом, что каменная кладка посыпалась, и осталась вмятина. Боже, какая же сила скрыта в нем?

— Потому что я твой мужчина. А ты — моя женщина. Ты должна подчиняться мне!

— Я же ведьма! Я должна пакостить людям и пытаться убить оборотней. Разве не так?

— Нет!

— Но ведь этого ты от меня ждешь!

— Я хотел тебя, даже зная, что ты ведьма. — Его голос неожиданно охрип, понизился до интимного шепота. — Собирался привести в клан и сделать своей женой. Поставить королевой над теми, кто кровью поклялся убивать таких, как ты.

Аглая устала испытывать боль. Глупое выражение «умереть от тоски» обретало смысл. Ее душа уже была разорвана на миллионы кусочков, и только что Дамазы оторвал еще один. От его признания сердце сжалось, как умирающая звезда. Еще немного, и произойдет взрыв, который уничтожит ее. Сотрет с лица земли окончательно. И ничто не будет больше напоминать о ее существовании. Потому что… от нее ничего не останется. Лишь горем убитая мать, которая не знает, где ее дочь, да несколько десятков статей.

Она покачала головой и ударила Дамазы кулаком в твердую грудь:

— Из всех слов на свете ты выбрал именно те, которые причинят мне самую большую боль.

Он накрыл ладонью ее кулачок и ласково сжал.

— Тысячи лет оборотни охотились на ведьм. Тысячи… Я не думал, что стану первым, кто полюбит ведьму.