— Ой, делай что хочешь. Но для начала тебе нужно стать князем. И если ты сделаешь все правильно, то хоть спали тут все дотла. А теперь идем — время поджимает. Нужно еще переодеться к Испытанию. Говорят, волки готовят что-то грандиозное. Буду молиться богам, чтобы Аглаида опозорилась.

Двое отродьев направились к выходу, и я едва дождался, когда за ними закроется дверь. Аглая тут же попыталась вырваться из моих рук. Не было сил ее отпустить, и я вцепился в нее, как ребенок в мать.

Я позволил ей развернуться лицом. Так сладко кожа потерлась о кожу. Ее набухшие от холода соски отвердели и уткнулись мне в грудь. Будет ли когда-нибудь моя жажда утолена? Вряд ли…

Глаза Аглаи горели. Она криво улыбнулась:

— А знаешь, вы с ней подходите друг к другу… Считаете, что кто-то должен принадлежать вам независимо от его желания.

— Хочешь меня оскорбить? — Я потянулся к ее волосам, не в силах удержаться от прикосновения к ней.

— Нет… Хочу услышать, что тебе нужна не она, а я. Не смотря на мои «широкие бока».

Меня начинает трясти от ее слов. Неужели это то, чего я столько ждал? Кровь зашумела в ушах. Я даже испугался, что ослышался.

— С тех пор, как почуял тебя в лесу, мне нужна была только ты.

— В лесу? — Русые брови удивленно поднимаются, и сейчас они как никогда похожи на два полумесяца.

Я никогда не думал, что встречу ту, которая заменит мне ВСЕ. Волчьи сыновья поклонялись Луне. Для нас она была и прародительницей, и проводником в ночи. Абсолютная богиня. Но не теперь. Не для меня. Аглая закрыла собой все.

— Да. В лесу. Той ночью, когда ты стала ведьмой. Я бежал к тебе. Но этот… — Проглотил ругательство. — Он меня опередил.

Аглая натянула на плечи остатки платья, скрыв от меня свое тело. Когда будем дома, заставлю ее сутками ходить передо мной обнаженной. Прищурившись она смотрела на меня каким-то странным взглядом.

— Ты был… волком?

Вот что ее волновало.

— Да. Я шел за вами до самой крепости. Запоминал твой запах.

— Ты и вправду можешь… превращаться в зверя?

Она была похожа на маленькую девочку, пытающую взрослых о том, как устроен мир. И я понимаю, что наравне со страстью, неудержимым желанием обладать ею, меня душит нежность. Взяла за горло и сжимает невидимой рукой. Она слишком уязвима для моего мира. Я обязан ее защитить. Спрятать.

А мы обсуждаем, могу ли я превращаться. Неужели это волнует ее больше того разговора, который мы услышали?

— Конечно, могу. — Улыбаюсь удивленному и чуточку испуганному выражению на ее лице. — Я же оборотень.