— Драконья справедливость… неотвратима и безжалостна, как смерть, — чуть поёжился король. — Но она — справедливость.

— Тебе бы такую справедливость, — злобно искривил губы Орминд и закашлялся, потом выругался грубо, по-простецки.

— Думаешь, королевское правосудие милосерднее? — поинтересовался Кайнир. — Или ты действительно надеялся остаться безнаказанным за свои преступления?

— Я ни о чём не жалею и ни в чём не раскаиваюсь, чтоб ты знал. Только жаль, что не удалось убить тебя и твою орденскую ищейку.

— Ты стольких убил, просто чтобы накачаться магией и творить зло с её помощью. Их тебе не жаль?

— Было бы кого жалеть! — презрительно отозвался молодой Файханас. — Уродина мельничиха, чересчур много о себе возомнившая, жалкий пьянчужка, чья жизнь всё равно закончилась бы в грязной луже, и гвардейцы, чья задача — отдать жизнь за своего господина. Они и отдали. Ну и несколько крестьян, сидевших в таверне, потому что мне понадобились свеженькие, сильные зомби.

— Сущие мелочи, — с непроницаемым видом заметила драконна.

— Вот именно, — саркастически подтвердил Орминд. — Ах, эта моя прелестная задумка с зомби, которым я приказал болтаться в катакомбах. Ничего более, оцените, мэора магесса! Признайте, неплохо придумано, а? Вашему «ответному проклятию» не за что уцепиться.

— Зато с Эйдигиром вы промахнулись. Если бы я пострадала, проклятие задело весь род. Вас — первого.

— А это не моя идея, отцовская, — поморщился Орминд. — Я не был от неё в восторге, хотя и согласился. Увы, драконьи маги — чересчур живучие, как оказалось.

Айриэ только усмехнулась, не ответив на выпад. Она вообще не видела особого смысла в разговоре с Орминдом, но королю, разумеется, это было необходимо — чтобы увериться в том, что поступил правильно. Не каждый день тебе приходится уничтожать свою, по сути, вторую семью. Тяжело, больно и муторно. И неизбежно пачкает душу, так что потом хочется отскрести её добела. Самой Айриэ было жаль тратить драгоценное время драконьего дня на этого… недочеловека Орминда. Оставалось утешаться тем, что это время было также потрачено на Кайнира — уже почти друга, пожалуй.

— А Юминна? — негромко спросил Кайнир, и глаза его полыхнули ненавистью. — Юминну за что? Чем эта девочка тебе помешала, мразь?

Герцогский сын скривился, как от зубной боли.

— Не собирался я её трогать. Эта дурёха сама сунулась ко мне и увидела то, что ей видеть не полагалось. Она поняла, что я маг… Молчать она бы не стала, хотя её мать молчала. Пришлось кузину обездвижить и тащить ко мне в подвал. Не пропадать же было даром её жизненной силе, тем более она была девственницей. Но я не хотел её мучить, честно! — будто оправдываясь, заявил Орминд. — Был вынужден так поступить, она сама виновата! Ведь говорили ей никогда не лезть ко мне без спроса…