— Как Орминд? Он… сильно страдает? — с усилием спросил герцог, страшась услышать ответ.

— Сильнее вас, — ответила Айриэ. — И это справедливо.

— Справедливо? — Файханас сверкнул глазами, но загнал свой гнев обратно, понимая, что не в его положении демонстрировать фамильный норов. — Мой мальчик просто запутался… Он не хотел ничего дурного, он вынужден был защищать свою жизнь! Виновен я, а он… Ваше величество, для себя я ничего не прошу, но молю о снисхождении для моего сына… в память о прошлом.

Кайнир сдвинул брови.

— О каком снисхождении вы просите, герцог? Для кого? Для хладнокровного убийцы, который запытал до смерти нескольких человек?

— Нет, — на миг опустил глаза Рольнир Файханас. — Для моего сына. Для мальчика, которого вы, Кайнир, когда-то звали своим кузеном…

— Поздно спохватились, — бесцветным голосом заметил король. — Тот мальчик мёртв и, похоже, уже давно. Только никто не заметил. А нынешний — чудовище, которое полностью заслуживает то, что с ним происходит сейчас.

— Раньше вы не были таким жестоким, мой король.

— Раньше меня не предавал тот, кого я звал вторым отцом.

Рольнир Файханас снова опустил взгляд и замолчал, только дышал тяжело.

Молчал и Кайнир, безразлично рассматривая обстановку не раз виденной им комнаты. Потом спросил всё-таки, делая над собой усилие:

— Итак, зачем?

Старый герцог медленно поднял голову, ловя взгляд короля.

— Мне пришлось выбирать. Прости. Либо ты, либо он. Ты был мне почти сыном, верно. Но Орминд — настоящий. Единственный.

— Объяснитесь! — Это прозвучало резче и громче, чем Кайниру хотелось бы, и он сжал губы, досадуя на себя за излишнюю эмоциональность. В разговоре с врагом щитов не опускают, и король хотел выглядеть более бесстрастным, чем был на самом деле. Но даже Айриэ, не слишком хорошо его знавшая, не обманывалась этим напускным равнодушием, что уж говорить о герцоге.

— Орминд — единственное, что осталось мне от покойной жены, ты знаешь. Я никогда не думал жениться вторично, чтобы не огорчать моего мальчика появлением в доме мачехи. Когда Орминду было девять, у него впервые открылся магический дар. Он поджёг скатерть взглядом. К счастью, это случилось при мне и Эсторе, больше никто не знал. От нашего прежнего семейного мага пробудившийся дар мальчика удалось скрыть, а вскоре я придумал благовидный предлог, наградил мага за верную службу и нанял магистра Стейрига. Он был честолюбив и с радостью ухватился за возможность служить герцогам Файханасам. Я вначале заставил его принести мне и наследнику магическую клятву верности, и Стейриг согласился. А потом он уже не смог бы никому выдать тайну Орминда, даже если бы захотел.