— Продержись совсем немного, — произнёс он негромко. — Ты сама не знаешь пределов своей силы. Просто доверься себе.

— Тогда, боюсь, тебе придётся плохо. Ведь мне придётся тебя убить, чтобы сбежать.

Тень хмыкнул:

— Не скажу, что я удивлён этим выводом.

Его палец раз за разом выводил круги по моей ладони, и невидимый дождь продолжался. А минуту спустя я услышала, как по крыше забарабанил самый обычный дождь. Струи, смывающие кровь и боль. Не до конца, но дарующие передышку.

— Тень, — прошептала я. — Почему ты хочешь, чтобы я осталась рядом с тобой?

— Потому что предложение, которое ты мне сделала насчёт того, чтобы подчиняться мне в постели целиком, было очень соблазнительным, — задумчиво сообщил Тень. — И потому что ты рядом, а домик Золотых Слив изрядно мне надоел.

— Как-то уж слишком неромантично, — сонно пробормотала я.

И чуть не подскочила, когда до меня дошло:

— Какое предложение?

— Ты сделала его во сне. Не бойся, я не буду пользоваться им наяву. — Тень наклонился над моим ухом. — Пока сама не предложишь.

— Вот уж чего тебе точно ждать не стоит.

Тихий смешок.

— Не думаю. Спи.

Я закрыла глаза, прислушиваясь к звуку дождя. К невидимым каплям, которые одна за одной падали в мою руку, подчиняясь прохладным пальцам Тени. К тёплому огоньку надежды, который всё-таки поселился в груди. Надежды, что мне хватит сил жить дальше.

И провалилась в глубокий сон без сновидений.

Глава 52

Казнь Конте состоялась.

Я всё-таки не верила до конца. Но на следующий день к Тени несколько раз приезжали посланцы от Церона и Венде, и мне удалось уловить пару обронённых фраз в разговоре прислуги, когда мы с Тенью спускались вниз. Я услышала достаточно подтверждений. Даже если бы я жадно не прислушивалась к каждой случайной фразе, я легко могла бы составить себе полную картину.

Перед тем как отвезти его на казнь, Конте избили до неузнаваемости: он из последних сил пытался бежать, но, конечно же, неудачно. Всё его лицо было в кровоподтёках, но на эшафот он поднялся сам. Небрежно скинул палачу на руки свой кожаный плащ и попытался что-то сказать, но ему, конечно же, не дали. А потом…