— Я не спорю, Конте. Но ты же сам знаешь, что дома я сидеть не буду.

— Значит, будешь обучать новобранцев и торговаться с оружейниками, — хмыкнул Конте.

— Или снова собирать сплетни в Янтарном квартале, — поддакнула я. — Самое подходящее для скромной будущей матери занятие.

— О да. О тебе будут сочинять легенды.

Конте передал мне крошечный пузырёк со своей кровью.

— Только для дела, — предупредил он. — Я тебя знаю, Закладка. Если снова попробуешь припрятать часть для того, чтобы чертить пентаграммы по ночам…

Он осёкся. Его лицо помрачнело.

— Не надо, — тихо добавил он. — Его не вернуть.

Я знала, о чём он. Мы оба знали. Первые дни, когда мы вернулись из Подземья, я чертила пентаграмму каждую ночь. Ставила свечу в середину и долго смотрела на огонь, пока окончательно не слипались глаза.

И каждый раз дописывала в пентаграмму одно-единственное имя, чтобы из Подземья не мог проникнуть кто-то ещё.

«Тень».

Тень, Тень, Тень…

Потом Конте начал давать мне свою кровь всё реже. Потом он перестал делиться ею вообще.

Тогда я начала рано ложиться спать. И спала долго, со вкусом, с каждым разом вставая всё позднее.

Я мечтала увидеть сон с Тенью. Хотя бы один. Я знала, что это было возможно, что связь с Подземьем через сны существовала, пусть слабая, и я пыталась, пыталась, пыталась…

…Пока мне не приснился один-единственный обрывок сна.

Тень сидел на нашем общем каменном островке в одиночестве. Обломок скалы по-прежнему висел в небе, вот только звёзд вокруг больше не было.

Лишь пустота.

— Хватит, Дара, — произнёс Тень, не оборачиваясь. — Тебя здесь нет.

«Я здесь, — хотела было сказать я. — Здесь, с тобой, обернись, вернись, тебе лишь кажется, что ты один…»