Глубоко внутри Конте тоже надеялся, я знала. Но рано или поздно любая надежда исчезает.

Я склонилась над пентаграммой, заключённой в круг. Помедлила — и дописала такое близкое теперь имя.

«Тень».

С замиранием сердца я достала пузырёк с кровью. Внутри оставалось совсем немного, но на одну попытку должно было хватить. Возможно, на две, если очень повезёт.

В Подземье тоже была глубокая ночь. А это значило, что где-то там…

…Тень думает обо мне. О нас.

— Тень, — прошептала я. — Где бы ты ни был, я жду тебя. Тебя ждёт Конте и ждёт твой сын. Мир, полный солнца и ветра, клубничного варенья и настоящих друзей. Помнишь, ты мечтал об огромных кораблях? Мы можем быть с тобой рядом в этом мире. Всю жизнь. Навсегда.

Я вздохнула. Вряд ли Тень захочет вернуться ради клубничного варенья. Нужно было подобрать аргумент получше. Хотя бы для того, чтобы чувствовать себя увереннее. Ведь он всё равно меня не слышит.

…Тень. Там, в другом мире, в Подземье, у разбитого Зеркала, у мёртвых порталов. О чём он думает? Что чувствует?

Я глубоко вздохнула и встала. Пора.

Первая капля крови. Вторая. Третья. Я отмеряла кровь очень осторожно, чтобы хватило на вторую попытку, но сердце колотилось, а пальцы дрожали так, что я чуть не расплескала весь пузырёк.

Последний шанс. Пожалуйста, пожалуйста, пусть у меня получится!

Пятая капля коснулась меловой линии. И пентаграмма вспыхнула, связывая миры.

Я застыла. Ну же, Тень, вот он, путь домой, перед твоими глазами, сделай только шаг…

Пентаграмма оставалась пустой. Я стояла на месте, кусая губы.

Может быть, Тень видит мою пентаграмму — и колеблется, не в силах всё бросить? И нужно только подождать…

Я вздохнула. Нет. Если он захотел бы, он бы шагнул внутрь давным-давно — ещё тогда, когда я начертила пентаграмму в первый раз. Посмотри правде в глаза, Дара. Тень просто не хочет возвращаться.

Я отошла к погасшему костру и села, глядя сквозь пустую пентаграмму. Конте был прав: это было безнадёжно. Тень принял решение, и он уже не передумает.

Внутри сделалось пусто. Свечи по-прежнему горели ровно, и пентаграмма сияла, как и минуту назад; казалось, Тень вот-вот шагнёт наружу. Вот только теперь я знала, безнадёжно и отчаянно, что этого не произойдёт.

— Тень, — прошептала я. — Почему?