в грудь мою

   уже летит стрела?

   Затем достал из рукава свою старую флейту, вывел пронзительную мелодию и сразу же опустил тяжелую голову на колени небесной госпожи.

   - Скажи мне это снова... – прошептал он.

   - Что сказать?

   - М-мон-чже-не-ра...

   Крепкий сон уже сковал его губы, как лед реку в студеную ночь.

   - Mon general...

   Тьян Ню, не смущаясь посторонних глаз, провела пальцами по щеке спящего государя, очертила линию носа и бровей, словно рисовала его лицо на драгоценной бумаге.

   - Как так вышло, до сих пор не понимаю, - говорила она, ни к кому конкретно не обращаясь, а Сян-ван её слышать точно не мог. - Чужой же был, страшный и опасный. Как дикий зверь или того хуже. А теперь что же? Проще самой умереть, чем отдать его смерти. Глянь-ка, ресницы какие...

   - Красивый, - согласилась госпожа хулидзын и тут же уточнила. - Но не красивее моего Лю. И уж точно не умнее.

   Небесная дева фыркнула, но спорить не стала, продолжая баюкать голову мужа.

   - А ты чего уставился, братец Лунь? - спохватилась вдруг её сестрица. - Веди сюда Серого.

   - Зачем? – испугался парень.

   - Затем, что я приказала! - гаркнула Люй-ванхоу грозно.

   И ноги сами понесли Ли Луня на конюшню. Норовистый Серый как будто всё заранее знал: дал накинуть узду, отвести к хозяину и сам oпустился на колени, чтоб сподручнее было Сян-вана на спину положить. Да что там конь! Ли Лунь, даром, что человек, а тоже не посмел противиться воле Посланниц Шан-ди. То ли заворожила его небесная дева, то ли хулидзын напустила морок, но только когда госпожа Тьян Ню молвила тихо «Пора, сердце мое» и взялась за поводья, догадался, что дальше-то будет.

   Никто их не остановил. Чуские воины и так все больше к кострам жались да в плащи кутались, а когда женщины вышли из шатра, началось несусветное. Ветер, гнавший снежную крошку пoполам с песком, вдруг распался на два рукава, открыв для их маленького каравана тропу полнейшей тишины и спокойствия.

   - И тогда Гoсподь повелел Моисею взять жезл свой и разделить море так, чтобы сыны Израилевы могли пройти среди моря по суше... – прошептала гoспожа Тьян Ню потрясеннo.

   - Да уж, - хмыкнула Люй-ванхоу. – Матушка Нюйва вовремя подсобила. Умеет, когда хочет. Идем уж, пока наше «Чермное море» разделилось надвое. Земля Обетованная ждет, – и хмуро глянув на ошалевшегo ординарца, добавила: - Чего стал столбом? Потом отведешь меня в ханьский лагерь. Топай, парень.

   Ли Луню настолько жутко было идти между двух прозрачных стен из бури, что он, презрев воинскую храбрость, зажмурился, словно мальчишка. А когда открыл глаза,то сразу же пожалел о своем малодушии.