— Как же ты вернул себе корону? — прошептала Вражка.

— Я прошёл пешком сквозь Калахут до ближайшего перехода и убил ту, что заняла мой трон. И советников. И многих из тех, кто запер меня — не всех конечно, но всё же убил, потому что прошло десять декад, и кто-то новый появился, кто-то старый ушёл, но такой долгий сон я простить им не мог, поэтому убил.

Он умолк и тишину заполнил шум моря. Гран влил в себя последний глоток вина.

За столько зим так и не научился рассказывать эту историю красиво! Да собственно, кому было рассказывать?

Девочка-Овечка (совсем не похожа) тряхнула кудрями:

— Я не понимаю. Как ты мог сначала убить половину, а теперь так сильно желаешь спасти?

— Я убил нескольких, но хочу вернуть всех. Но не их — их, а снова населить остров.

Вернуть всех — звучало так самонадеянно! Но давно, целую человеческую зиму, он старался забыть, думал, надо ли это ему? Им? Калахуту? И каждый раз решал: надо, он — король, пусть и без королевства, а значит обязан.

Они — эти люди — кажется, понимали. Для них обязательства и клятвы имели большое значение.

— Но они ужасно с тобой поступили, — сказала его ученица.

— Нет, они поступили так, как считали нужным и получили то, что считал нужным я.

— А в те десять декад они сумели открыть границы? — спросила Овечка.

— Да, но быстро их закрыли, с тем хаосом справиться не смогли и испугались. А потом забыли, что испугались и начали по новой. И так до конца.

— Всё равно. Я, конечно, часто мечтала спать вечность, но так-то подумать — это ужасно. А особенно, когда вокруг сплошная темнота дерева…

Рука баша непроизвольно дёрнулась, словно он пытался отогнать глупый страх. Гран заметил, как Анжей слегка пихает сестру в бок, призывая к молчанию, и сестра его слушает, но толку немного.

Страх всё равно придёт, раз за разом он будет возвращаться, а как только удастся заснуть — опять придут сны о пожаре, незаметные для неспящих, но кошмарные для него: всё горело, его ближние и слуги обращались в пепел, металл плавился и Красные Псы скалили огненные пасти, а он, тот, кто должен был всех спасти, метался туда-сюда и не знал, что делать, кроме как молить звёзды о спасении.

И всё, что отгоняло эти кошмары — смешной рыжий мальчик, который даже не подозревал о силе своего Света, не представлял, как Грану, словно побитому псу, приходилось искать его в темноте и, только найдя, засыпать спокойно.

Гран не мог понять, кого больше ненавидит за это — себя или Анжея. Так же, как не мог понять, как вместе с ненавистью в его темноте была пародия на свет и тепло, когда рыжий рыцарь был рядом. Мир словно бы насмехался над ним, Граном, даруя надежду на собственный Свет.