Максимилиан сверкнул на продавщицу гневным взором, затем повернулся к Аннет и открыл рот, чтобы что-то сказать, но та перебила его:

— Уйдем отсюда. На нас весь город смотрит. Пока не говори ничего. Выслушай меня, а затем делай выводы.

Они пошли по узкой улочке, что вела к Живому лабиринту. Аннет принялась рассказывать о похищении и ночи, проведенной в лечебнице. Она говорила довольно несвязно, потому что в груди росла тревога и мешала ей блеснуть красноречием. При этом на Максимилиана она старалась не смотреть: боялась, что собьется и разревется, если опять увидит на его лице тень холодного разочарования.

— … думаю, Швиц сбежал, поэтому его видели в городе в то время, когда я еще была заперта в лечебнице вместе с этими двумя ненормальными и призраком-самозванцем. Теперь он удрал из Механисбурга, и кто его нанял — неизвестно, — она закончила рассказ, когда они подошли к входу в лабиринт.

— Отдохнем, — Максимилиан указал на скамью возле пышного розового куста. Аннет опустилась на самый краешек. Максимилиан сел рядом, закинул ногу на ногу и положил руку на спинку скамьи. Побарабанил пальцами по дереву, чертыхнулся вполголоса. Снял кепи, взлохматил пятерней волосы, опять выругался, и лишь тогда немного успокоился.

— На тебя весь город ополчился, — сообщил он, не глядя на Аннет. — Говорят, ты лишила их важных источников дохода. Туристов в лечебницу теперь не привести. Наследники хотели продать каравеллу столичному музею, чтобы погасить часть аренды и отсрочить передачу земель компании Форса, но и этот план ты им сорвала. Я оплатил все штрафы, которые потребовал бургомистр, иначе тебя бы не выпустили так скоро.

— И этому жадюге-бургомистру ты веришь больше, чем мне, — горько заключила Аннет.

Максимилиан секунду помолчал, поиграл желваками, и только затем произнес:

— Разумеется, я верю тебе.

Аннет решила, что ослышалась.

— Что-то непохоже.

— Теперь верю, — поправился Максимилиан. Вздохнул, потер висок и разъяснил с едва скрываемой досадой: — Про похищение я впервые слышу от тебя. Ни бургомистр, ни полицейский об этом не упомянули. Впрочем, были подозрения, что мерзавцы что-то недоговаривают. Однако признаюсь — когда я узнал, где ты провела ночь, был разочарован. На миг решил, что ты меня все же обвела вокруг пальца. Ненавижу, когда врут. Моя жена постоянно изворачивалась, плела ложь, были и другие… любительницы полуправды.

Аннет хотела обидеться и замкнуться в гордом молчании, но тут же поняла, что это лишит ее возможности выяснить отношения раз и навсегда.

— Хорошо, Максимилиан. Обещаю, что никогда не буду тебе лгать. Но и ты обещай, что всегда будешь мне верить.