— Ты что задумала? — насупил брови Максимилиан. — Мало тебе каравеллы и лечебницы, хочешь на прощание сломать Органиста? Жители города тебе не простят.

— Простят, когда я принесу им сокровища Жакемара на блюдечке. Я в двух шагах от разгадки тайны! Смотри…

Она подошла к хитроумному устройству, подумала, прикинула, и взялась обеими руками за самый большой и самый блестящий вентиль. С усилием прокрутила несколько раз. Стрелка на медном циферблате задрожала и уверенно поползла к красному делению.

— Что же дальше? — спросила себя Аннет и сама же себе ответила: — Попробуем повернуть этот рычаг…

— Стой! — перехватил ее руку Максимилиан. — Не этот рычаг, а тот рубильник. И не до конца, а лишь на два деления. В отличие от тебя, я внимательно слушал, что рассказывал Ангренаж.

Стоило передвинуть ручку, как за спиной протяжно загудело на одной ноте, потом звук сменился и стал басовитее.

Аннет и Максимилиан стремительно повернулись. Бронзовый органист принялся поднимать и опускать руки и шевелить пальцами, надавливая на клавиши.

— Заработало! — захлопала в ладоши Аннет. — Но это не то, не то! Нужно его остановить. Ну-ка, а если так…

Она сдвинула рубильник на одно деление вверх, и органист застыл, подняв согнутые в локтях руки и задрав к небу острый подбородок, будто собираясь помолиться.

— Ты играешь на органе или хотя бы на пианино? — Аннет спросила Максимилиана.

— Боюсь, нет.

— Надо же, я думала, ты умеешь все на свете. Ладно, сама справлюсь. В детстве пришлось ходить на уроки музыки, пока меня не стошнило на стул репетиторши. Она была вредная и ужасно пахла нафталином, но кое-чему научила…

Не колеблясь, Аннет быстро вскочила на постамент и протиснулась к клавиатуре гидравлоса. Было неудобно, пришлось устроиться на коленях органиста.

— Ми… или фа? Нет, соль… Как там… «из сееердца гор примиии…» — напела она, тыкая по клавишам. Орган издавал жуткие звуки, стонал на все лады, внутри гудел нагнетаемый пар, булькала вода. Птицы закатили истерику, их чириканье заглушало какофонию.

— У исполнительницы отличный слух и голос, но техника подвела. Сейчас на твой кошачий концерт сбежится весь Механисбург, — заметил Максимилиан игривым голосом. Он от души забавлялся, глядя на ерзающую за клавишами Аннет.

— Очень приятно знать, что ты меня поддерживаешь. Всегда мечтала о такой отзывчивой аудитории. Вот, вот, я знаю как! Ну-ка, господин органист, как вам это?

Аннет уверенно пробежала пальцами по клавишам и извлекла очень заунывную и очень громкую мелодию. Как только последняя нота замерла в воздухе, раздался скрип. Колени органиста завибрировали, Аннет чуть не упала.