Формально Гаштардарон еще не в легионе. Он окончил Школу Молодых, и Джулдабедан дал ему назначение – но оно не войдет в силу, пока его не подтвердит вексилларий. Тот может и отвергнуть новичка.

Вексилларии ведь бывают разные. Одни берут всех, кого присылают. Другие перебирают, назначают испытания или опираются на свою субъективную оценку. Некоторые, Гаштардарон слышал, даже требуют каких-то взносов, подарков... но к этим лучше и не попадать. Ничего хорошего в таком легионе его не ждет.

Восьмой легион возглавляет Мантафарэд. Гаштардарон слышал о нем от отца, да и в Школе Молодых его имя часто упоминалось. Говорят, шанс он дает каждому, но требует потом очень много. В Восьмом легионе не получится служить кое-как, с ленцой. Таких Мантафарэд либо вышвыривает, либо просто убивает.

Но Гаштардарон на иное и не рассчитывал. Он был полон решимости стать тем гохерримом, чье имя прогремит на сто миров. Паргорон будет гордиться этим своим сыном.

Штаб-квартира вздымалась в самом центре, словно чуть аляповатая скала. С наплывами, с разводами – и белокаменной лестницей, что служила Восьмому легиону чем-то вроде клуба. На огромных ступенях тут и там то дрались, то обсуждали новости, то играли по маленькой в омбредан. Десяток разврагов и парочка чрепокожих сидели перед плывущим в воздухе кэ-оком и воодушевленно орали. Полураздетая самоталер прижималась к молодой гохерримке, колеблясь между мужским и женским обличьями.

Гаштардарон бросил Жевуна прямо у первой ступени. Если кто-то сумеет свести этого злыдня, то Гаштардарон отсалютует ему клинком.

Но это вряд ли. У гохерримов не принято касаться чужих коней, а рядовая солдатня и обслуга не посмеют.

Наверх юный демон поднимался осторожно, глядя вокруг с легким восхищением. Его окружали настоящие, бывалые гохерримы. Участники множества войн и набегов, повидавшие множество миров. Гаштардарон твердо намеревался стать таким же, но пока что он лишь новичок, вчерашний школяр.

Мантафарэд принял его незамедлительно. Сутулый гохеррим с серо-стальной кожей и тремя рогами разной длины стоял посреди белокаменного зала и пощелкивал тяжелой шпагой. Он уже знал, что из Школы Молодых отправили пополнение, но явно считал, что Гаштардарону следовало прибыть пораньше.

- Ты долго добирался, - холодно произнес он, глядя на тяжелые серебряные часы. – Неужели расстояние между Школой и Восьмым настолько велико?

- Они на противоположных концах паргоронской чаши, - ответил Гаштардарон чуть более дерзко, чем имел право.

Часы закачались на указательном пальце Мантафарэда. Секунду-другую он хранил ледяное молчание, а потом проронил: