Конечно же, Бельзедор и Дегатти желали.

Темный Господин

Темный Господин

1560 год до Н.Э., Паргорон, дворец Гламмгольдрига.

- О величайший из Темных Господ! О свет во мраке бездонной ночи! О черная звезда всех миров! Великий Хан Кафа приветствует тебя с высоты своего трона, желает здравствовать дольше, чем живет Вселенная, и шлет миллиард миллиардов поклонов и лобызаний!

Гламмгольдриг не шевельнулся. Громадная туша, похожая на мясной вулкан с пастью на самой макушке и кольцом глаз вокруг нее, он молча парил в центре залы без пола, стен и потолка.

Желудку Древнейшего не требовалось жилище в том смысле, как смертным и большинству демонов. Обладатель поистине космического могущества, сильнейший из демолордов Паргорона, он обитал в пространственном коконе, исполинском дворце иллюзий. Он закутался в него, как в эдакую тогу, и упивался своей властью над мирозданием.

Для посетителей Темный Господин обычно создавал незримую дорожку в пустоте. Впрочем, большинству она и не требовалась – Гламмгольдрига редко посещали те, кто зависел от такой презренной вещи, как гравитация.

Он не давал аудиенцию кому попало.

Нынешний его визитер возлежал в пустоте, прямо на воздухе. Причем возлежал на брюхе, склонив увенчанную тюрбаном голову и оттопырив шестипалые ступни. Те чуть заметно мерцали и колебались, стремясь срастись, обернуться дымным хвостом.

- Я УСЛЫШАЛ ТЕБЯ, ДЖИНН, - наконец пророкотал Гламмгольдриг. – НО ВЕЛИКОМУ ХАНУ СЛЕДОВАЛО ЛИЧНО ИЗВИНИТЬСЯ ПЕРЕДО МНОЙ.

- Миллиард миллиардов извинений, о благодатнейшее сердце пустыни! – воскликнул посол Кафа, извиваясь всем телом. – Великий Хан, брат твой и друг, всем сердцем желал бы лично облобызать твои стопы, если бы они были у тебя, о неизмеримый вулкан страстей! Но он не смеет показаться тебе на глаза, о столп мироздания! Глубина его стыда и раскания так велика, что он не смог заставить себя явиться пред твои очи, о несущий рахат-лукум всему живому!

- РАХАТ-ЛУКУМ?.. – недоуменно переспросил Гламмгольдриг. – ТЫ... ТЫ ЧТО, СУМАСШЕДШИЙ?

Джинн мысленно ударил себя по губам. Для официальных лиц Кафа цветистые комплименты и многоступенчатая лесть настолько естественны и обязательны, что они даже не замечают смысла того, что говорят. Другие джинны тоже не обращают на эту чушь внимания – это же просто цветистые узоры, словесный орнамент. Язык произносит их сам собой, не задействуя разум, да славится он в веках, благодатный.

- РАХАТ-ЛУКУМ, - повторил Гламмгольдриг. – ПРИ ЧЕМ ТУТ РАХАТ-ЛУКУМ? Я НЕ ПОНИМАЮ. У ТЕБЯ ОН ЕСТЬ, ЧТО ЛИ? ДАЙ.