Свет в зале погас. Кто-то мягко вынул из рук Елизара окровавленный моргенштерн, (меч разлетелся в куски, после того, как один из хымов блокировал удар обухом топора), потом пленников повели в душ, после чего отмыли и переодели. Пока длилась эта процедура, Елизар, глаза которого слипались, а руки и ноги дрожали от усталости, думал, что герцог прав – у него не было ни малейшего шанса, если бы не Мэгги. Драконесса убила более двух третей врагов, и действительно ни разу не взяла в руки оружие. А ещё, для неё не было проблемой отправить в мир иной такое количество народа, пусть это и были хымы-людоеды.

А вот для Елизара такая проблема имела место быть. Сейчас эйфория сражения спала, и он чувствовал себя отвратительно. Почему-то было невероятно стыдно, хоть этот бой им навязали, и правда была на их стороне. Лётчик не знал, что его состояние, как раз характеризует его, как нормального человека, и мучился ещё долго, пока сон не взял верх над его взвинченными нервами.

Глава 69.

Глава 69.

– Подумаешь, что за беда? Покрашусь!

Дядя Огги, как всегда держался уверенно и вёл себя брутально, как голливудский актёр старой школы. Он ничего не боялся, и знал что надо делать и как быть в любой ситуации, даже когда, казалось бы, выхода нет, и надеяться не на что.

И всё же Они заметила, что с ним что-то не так. Прежде всего, в глаза бросалась обильная седина, выбелившая огненную гриву. (А в драконьем обличии он тоже будет белым? Как папа? Скорее всего, нет…) Но дело было даже не в седине. Что-то скрывалось на самом дне глаз неукротимого красного дракона. Что-то было особенное во взглядах, которые он, то и дело, бросал на свою правнучку… внучку… племянницу… племяшку…

Спросить об этом напрямую? Но как это сделать? Точнее, как сделать так, чтобы получить внятный ответ, а не шутливую отговорку?

Они была сейчас не в том положении, чтобы настаивать на подробных объяснениях. Она потерялась, накуролесила, как ни крути! Её искали, и вот нашли… Какие ещё требуются объяснения? Оставалось только прямо расспрашивать дядю Огги о нём самом. Но и тут племянница натолкнулась на обычную шутливую защиту своего дядюшки.

– Седой? Так ведь я же старый! Когда твой папашка только вылупился, мне уже было больше трёх тысяч лет, так что тут удивительного?

Больше трёх тысяч лет! Сейчас ему уже больше четырёх тысяч, и что с того? Кого он хотел поразить своей «старостью»? Девушку, выросшую в драконьей семье? По драконьим меркам этот возраст соответствовал двадцати – тридцати человеческим годам, поскольку точного соотношения не существовало. «Старик», дальше некуда!