– Из-за вас!

– Да ну? Кто же умолял меня согласиться на ритуал? Неужели лорд-ректор?

Кира сжала кулаки.

– Я вам отомщу, – прошипела она.

– Со связанными руками и ногами вам это, конечно, удастся безупречно.

– Чего вы от меня хотите?

Профессор тихо засмеялся.

– О нет, – сообщил он, и на этот раз его тон сделался холоднее. – Мы с вами будем играть в совершенно другую игру. О чём меня будете умолять вы?

– Я?

Холодный взгляд поверх книги мог быть устремлён на надоедливую бабочку или разлитое на ботинки вино, но никак не на обнажённую девушку.

– Иногда я вам удивляюсь. Вы лежите здесь в соблазнительном и порочном виде, в полной моей власти – и вам нужны подсказки, чтобы вести себя должным образом? Умоляйте, мисс Риаз. И нет, об освобождении просить я запрещаю. Будете упорствовать – пролежите здесь столько, сколько нужно, чтобы пропустить лекции и обмочить постель. А потом окажется, что ваша дверь незаперта, и… уверен, ваши однокурсники не пропустят такого зрелища.

– Блефуете, – уверенно сказала Кира.

Не поведя даже бровью, профессор встал, отложил книгу и вышел. Щёлкнул ключ в замочной скважине, и спустя несколько секунд затихли и его шаги.

Кира похолодела.

Он вернётся, сказала она себе. Через пять минут, через десять…

Цепи давили всё сильнее: каждая минута приносила напряжённым мышцам, желающим расслабления и разрядки, новую муку. Она держалась, Кира всё ещё держалась, и проклятый профессор наверняка на это и рассчитывал. Но даже её выдержка и сила имели пределы. Сколько она так пролежит? Час? Два? До утра? Она с ума сойдёт до утра, она же…

Она перевела взгляд на часы. Прошло двадцать минут.

Двадцать чёртовых минут, на которые он оставил её одну.

Он вернётся. Вернётся. Вернётся…

Она начала изнывать. Почему, почему она не поступила, как он хотел? Почему не начала умолять его взять её, раздеться и возлечь с ней, или, чёрт подери, просто лечь, обвести её соски дразнящим языком, запустить ей пальцы между ног, если уж его проклятая щепетильность мешала ему просто отодрать её здесь, в цепях или на ковре.