Она наконец-то добралась до комнаты Тара. Та была открыта — когда они уходили, мужчина, вероятно, забыл запереть дверь. Бри зашла внутрь, опустила манула на пол, взглянула на него в надежде, что сейчас кот превратится в столь любимого ей человека — полуоборотня, точнее, но какая разница?

Вот только ничего не произошло. На неё всё так же смотрел хорошенький, пушистый и невыносимо грязный манул.

— Может быть, — спросила Бри безжизненным голосом, — тебя помыть? Лапы вот… Как у трубочиста.

Кажется, соглашаясь с её требованием, кот беззвучно открыл рот.

Бри подхватила его на руки — форма и так была безнадёжно испорчена, но её это уже мало волновало, и зашла в ванную.

Она открутила кран, но манул, справедливо недовольный возможностью намочить свою прекрасную шерсть, зашипел и выпустил когти. Бри едва не уронила его на пол, но умудрилась удержать. Кот пытался её оцарапать, правда, не так, как это было с Реддеком, но в Бриане проснулось упорство. Она повернула рычаг, и вода полилась сверху.

Бри разулась и сама ступила в ванную, позволяя струям сбегать по своим плечам. Было холодно, но девушка почти наслаждалась этим колючим ощущением льда — ведь все мысли растворялись, оставляя только одно: беспокойство о Тарлайне.

Глава тридцать девятая

Глава тридцать девятая

В какой-то момент кот вполне понятно зашипел, вывернулся из рук Брианы и, мазнув лапой её по щеке — лапой с втянутыми когтями, между прочим, — и спрыгнул на дно ванной. Она от неожиданности завертела головой, пытаясь понять, что происходит, поскользнулась, с трудом успела схватиться за вбитые в стену крючки, на которых висели полотенца, и почувствовала, как кто-то обнял её за плечи.

— Не оборачивайся, пожалуйста.

Нет, Бри не сомневалась, что никто, кроме Тарлайна, оказаться в этой ванной точно не мог. Она ж заперла за собой дверь на ключ! Но его мягкий, бархатистый голос, человеческие руки, покосившиеся на её предплечьях — всё это внушало ощущение покоя.

Бриана опустила глаза и взглянула на его ладони — человеческие, не покрытые кошачьей шерстью, не напоминающие хомячьи лапы, — а потом опасливо спросила:

— Почему не оборачиваться? С тобой что-то не так?

— Со мной всё так, — Тарлайн казался уставшим, но говорил нормально, не хрипел, не задыхался. — Просто я только что из кошачьей ипостаси.

— И что? — не поняла Бри.

— И раздет, солнышко, — теперь в его голосе почувствовалась нотка смеха. — Подай хотя бы полотенце, пожалуйста.

Она зарделась и, невольно зажмурившись, нащупала полотенце и спешно пихнула его в руку Тара. А потом, не удержавшись, досчитала до ста и осторожно оглянулась.