— И как же он сюда попал? — с интересом протянул Зардан.

Он даже о еде забыл, и Марта заметила, что тарелка Зара всё ещё пуста. Она же, не удержавшись, всё-таки съела немного, а теперь с любопытством косилась и на второе блюдо.

— Да из-за какого-то кулона. Того, что валяется в артефакторском зале, в который вы попали. Он всё колдовал над ним, пытался его оживить, а потом проклинал какого-то советника, — закатила глаза Оллада. — А зачем тебе это знать, мальчик мой?

Зар аж дернулся, услышав в очередной раз "ласковое" материнское обращение — слишком уж скользко, по-змеиному оно прозвучало. Оллада, впрочем, явно не считала, что сказала что-то не то. Её хорошее отношение к сыну было наигранным, ненатуральным, но женщина всё ещё была свято уверена в том, что этого никто не заметит.

Марте показалось, что она была очень одинока. Даже зла напрямую уже не желала, просто хотела всё-таки провести некоторое время не в гордом одиночестве, а с кем-нибудь. Возможно, и с собственным сыном тоже, чем его компания хуже компании герцога ди Маркеля?

— Интересно просто, — усмехнулся Зар. — Я тоже рассчитываю провести здесь не целую вечность, знаешь ли. Только отсидеться немного.

— Ну, — Оллада скривилась, — надеюсь, ты всё-таки изволишь прихватить меня с собой, если вдруг придумаешь, как выбраться отсюда?

— Разумеется, — кивнул Зардан. — Ты же моя мама.

Мама, с которой он даже не общался никогда по-человечески. Женщина ведь в своей жизни не проявляла особенного интереса к ребенку, фактически брошенному на бабушку и постороннего мужчину — короля Мартена.

Но нельзя было сказать, что Зару бы тесное общение с матерью пошло на пользу.

— Ди Маркель пользовался одним артефактом. Вот тем кулоном, из артефакторской. Он то ли желания исполнял, то ли что. А потом этот артефакт уничтожил истинно неодаренный, — так легко промолвила Оллада, словно каждый день раскрывала чужие секреты едва знакомым людям. — Тот просто взял и исчез, и все результаты его действий отменились. Но это ж не просто "я наколдовал замок, и он исчез". Ди Маркель перестал быть герцогом… а в его жизни потом было сделано очень много такого, что зависело именно от статуса. Уничтожиться оно не могло, остаться тоже. Когда он вернулся в свой замок, то аномалия захлестнула его. Собственно, он и есть её средоточие. Ну, твой папаша, Танмор, так говорил, — хмыкнула она. — А как по мне, плевать! Здесь не так плохо и живется. Хотя старик, конечно, немного напрягает своим существованием… Я б тут и осталась.

— Одна? — усмехнулся Зар.

— Да зачем сразу одна, — закатила глаза Оллада. — Сюда иногда приходят люди.