И пусть. Пусть он уезжает! Пусть бросит её здесь! Она его забудет. Спрячет воспоминания в это ожерелье, в это дупло в старой иве, и не будет доставать, пока он не вернется и не попросит её об этом. Однажды она так уже сделала. Спрятала воспоминания в браслет от этого ожерелья. Жаль только, что Настоятельница в Обители, где её держали в подвале, забрала шкатулку. Но так даже лучше, зачем ей воспоминания, которые причиняют боль?
Пруд, заросший ряской, тих и задумчив, и камыши сторожат покой огромных кувшинок. Утка с выводком утят изредка ныряет, выставляя вверх оранжевые лапы. Солнце движется к закату, удлиняя тени, и в теплом воздухе летнего вечера далеко разносится бой башенных часов Талассы.
Пруд, заросший ряской, тих и задумчив, и камыши сторожат покой огромных кувшинок. Утка с выводком утят изредка ныряет, выставляя вверх оранжевые лапы. Солнце движется к закату, удлиняя тени, и в теплом воздухе летнего вечера далеко разносится бой башенных часов Талассы.
Девочка водит палкой по воде, гоняя россыпь зеленой ряски…
Девочка водит палкой по воде, гоняя россыпь зеленой ряски…
Слёзы высохли. Она почти смирилась с потерей. Она забудет его в тот же день, как только он уедет.
Слёзы высохли. Она почти смирилась с потерей. Она забудет его в тот же день, как только он уедет.
Тихо шелестят ветви ивы, и она знает — это Рикард пришел за ней. Но она всё ещё зла на него.
Тихо шелестят ветви ивы, и она знает — это Рикард пришел за ней. Но она всё ещё зла на него.
Подлый предатель!
Подлый предатель!
Он никогда не заходит в её убежище, ведь она обещала поколотить его палкой. А однажды даже утопила за это его саблю в пруду. Но сегодня он нарушает их договоренность…
Он никогда не заходит в её убежище, ведь она обещала поколотить его палкой. А однажды даже утопила за это его саблю в пруду. Но сегодня он нарушает их договоренность…
— Мама зовет к ужину…
Мама зовет к ужину…
— Я не хочу есть.
Я не хочу есть.
— Мама расстроится, ты же знаешь.
Мама расстроится, ты же знаешь.
— Уйди, я не хочу тебя видеть! Предатель!