— Именно поэтому ты и не должна была возвращаться!

Иррис снова вспомнила сцену в оранжерее, вспомнила, как изменилось лицо Альберта, когда она попросила его разорвать связь. И сейчас она хочет сделать то же самое. Нет, даже кое-что похуже.

Боги милосердные! Как ей сказать это? А может, не говорить? Но она обещала быть честной…

Она посмотрела себе под ноги и, собравшись с духом, произнесла:

— Выслушай меня, Альберт, и не перебивай. Я знаю, ты будешь против. Я знаю, что тебе это не понравится. Но ты трижды спасал мою жизнь, и это я делаю, чтобы спасти твою. Потому что другого пути нет. Отсюда тебе не сбежать, Гасьярд не позволит. И не выиграть суд…

И она рассказала всё…

О договоре с Гасьярдом и условиях, о трёх годах своей жизни, которые она обменяла на его свободу. Говорила и почти ощущала кожей его обжигающий взгляд, как у неё самой опускаются плечи, словно каждое произнесённое слово ложится на них непомерным грузом, и как наступившая тишина почти оглушает, давя на уши…

— Иррис! Иррис! Что ты наделала! — произнёс он с отчаяньем в голосе. — Зачем ты сделала это? Зачем! Мне не нужна такая цена моей свободы, ты понимаешь это?

— А мне не нужна жизнь без надежды, — она подняла взгляд и в глазах дрожали слёзы, — а так… это всего три года. Я выдержу! И всё это время я буду помнить… я буду знать, что ты жив, и что ты где-то есть, и что всё это однажды закончится!

Слезинка сорвалась, и она нетерпеливо смахнула её. Не хватало ещё расплакаться!

Он ударил кулаком в стену в бессильной ярости и воскликнул:

— Я всё равно найду способ вырвать тебя из его лап! Если ты думаешь, что я отступлюсь — нет! Если ты думаешь, что я уеду — нет! Если ты думаешь, что я буду ждать три года — нет! Не буду! Я буду здесь. Рядом. Каждый день. Я буду искать способ, чтобы исправить эту ошибку. И я его найду, уж поверь! А потом я убью Гаса, и сделаю это так, чтобы он пожалел о том, что вообще встретил тебя однажды!

— Пожалуйста, Альберт! Не надо! Он же убьёт тебя! И всё будет зря! Ему нужен Поток — я отдам его, и всё закончится! — взмолилась Иррис.

— Закончится? Ничего не закончится! Потому что ты плохо знаешь Гаса! — горячо произнёс Альберт. — И не о чем тут говорить — этого не будет. Знаешь, а может, пусть лучше меня казнят? Никуда я не уйду из этой башни, и не побегу, сознаюсь во всём, в чём меня обвиняют — но зато ты будешь свободна. Как тебе такой расклад, Иррис? А? Ты ведь, надеюсь, не сомневаешься в том, что я могу так сделать?