Глупость какая-то.

Может, потому, что с того момента, как вернувший себе силу саламандр шустро свернул в бараний рог всех своих подданных и принялся устанавливать новые порядки, мы больше не виделись? Нет, ко мне приставили охрану, мне приносили снова приятные маленькие сувениры. Даже трёпку от Дррахана Ирша мы с Миром и Ко получили за несогласованные с руководством действия и риск.

Да что там говорить, я вот даже видела краэнга! Буквально вчера забегал — теперь уж его с императором никто не спутает! Пользуется моим временным расположением, а, может, просто возможностью скинуть с себя, наконец, опостылевшую власть.

Не таким уж дрянным драконом оказался Аргат. Чрезмерно язвительным, пожалуй. Дамский угодник и, одновременно, ненавистник. Эдакий оскорблённый когда-то в лучших чувствах и убеждённый теперь холостяк.

Сейчас он явно пользовался возможностью — пока братец не припряг — отдохнуть на полную.

Я тихонько посмеялась себе, но чужую наглость спустила. Умеет же быть обаятельным, нахал!

В общем, все были, всех видела, едва сбежала после активных расспросов одногруппников, а моего лорда не было.

Как будто после признания я перестала для него существовать. Глупо так думать, знаю. Но что-то точит, тревожит.

Отложила конспекты, уставившись взглядом в стену. Нет, не могу так.

Словно ощутив мои мысли, пространство вдруг всколыхнулось, вспыхнуло, пошло волнами — и переход раскрылся, выпуская знакомую фигуру. Вот только плащ на боге саламандр стал светло-золотистого оттенка, а лицо разгладилось, став более юным и прекрасным, словно ловя вечно неземное сияние.

На плече бога сидел, свесив хвост, Орвер.

Хотя паршивец быстро запрыгнул на стол и подлез мне под ладонь, выпрашивая ласку.

Я поспешно поднялась. На миг растерялась, не зная, кланяться — или же в этом сейчас нет смысла? Вот уж жрица!

— Не нужно. Внешние признаки почтения меня скорее веселят и раздражают. Что на душе — гораздо важнее, — голос струился потоком света, казалось, наполняя силой всё тело одним своим звучанием.

Шиоранеш подошёл ближе.

— Сними с меня повязку, дитя, — вдруг попросил необычайно мягко.

Руки рванули вверх быстрее, чем мозг осмыслил просьбу. Миг. Второй.

Тонкая белая лента шуршит, мягко касаясь ладоней и скользя вниз.

Веки с длинными ресницами-стрелами чуть подрагивают, а потом медленно приподнимаются. Я не вижу его глаз — меня охватывает лишь ощущение света, радости и огня, что бежит по венам.

— Спасибо тебе за всё, моя прекрасная жрица. И будь счастлива. Для сомнений нет никакого повода.