Барон сдержанно поклонился, ничем не выказав любопытства. Старый зануда. Ему же интересно до жжения в одном месте, но нет. Ни слова в простоте.

— Светлого утра, ваше высочество, — сказал барон и ушел.

Шу опять осталась одна. Даже Морковка, глупое животное, не пошла с ней в башню Заката. Да что там, рысь остановилась посреди галереи, уперлась всеми четырьмя лапами и гнусно заорала, мол, ни за что! Вот ведь! Кровь давно уже впиталась, от нее и следа не осталось, а зверюга почуяла. И сбежала обратно к Каю.

Брат тоже не решился пока зайти в Линзу, и Энрике его поддержал. Сказал, через пару дней, когда потоки стабилизируются, а слухи улягутся. В смысле — придворные убедятся, что Шуалейда не отрастила вторую голову, крылья и змеиный хвост, а также что она не изменила меню и не станет требовать по невинному юноше на завтрак.

Мракобесие! Вот откуда в цивилизованной стране эти ужасные суеверия? Ладно, вчера весь дворец трясло, и всю ночь башня Заката полыхала, словно в ней застряло солнце. И феи опять летали по всему дворцу и радостно орали славу Суардисам. То есть лично Шуалейде Суардис. Даже порывались короновать ее венком из трав и листьев. Пьяные засранцы. Орали нецензурно, летали криво и постоянно падали в декольте дамам, причем исключительно феи мужского пола.

Но в общем и целом… Да ничего же ужасного не произошло! И ничего такого уже необыкновенного. Ни тебе затмения, ни знамения. Просто одна юная принцесса инициировала Линзу…

…и потеряла сердце.

Оно билось. Исправно перегоняло кровь. Но Шуалейда его не чувствовала. Там, в груди, была пустота. И даже мамина колыбельная эту пустоту не заполнила. Впрочем, это и хорошо. Ведь мама пришла в последний раз. Хранительница Линзы выполнила свою задачу, и ей пора отправляться в Светлые Сады, а там и на перерождение.

— Надеюсь, в следующей жизни вы с папой будете счастливы. Я люблю тебя, мама, — сказала Шуалейда на прощание.

Правду.

Но как-то… Без сердца оно получилось не так. Да и ладно. Все лучше, чем биться в истерике и спрашивать: зачем, мама? Зачем ты не пустила в Линзу Роне и Дайма? Может быть, если бы они смогли инициировать Линзу вместе, Роне бы не превратился в чудовище, а Дайм бы не оставил Шу ради своего темного любовника?

Глупые, бесполезные вопросы. Тем более Шу знала ответы. Темный шер — всегда темный шер. Он чудовище по сути своей, и что Шуалейда считала его другим, ее ошибка. Просто он хорошо притворялся. И стал бы самим собой рано или поздно. Но лучше рано. Пока он не успел отравить Шуалейду своей тьмой и она не стала такой же.