— Не помню…

В глазах Алемины промелькнул испуг.

— Я не помню… — с нарастающим ужасом забормотала она. — Не помню... Почему? Почему я ничего не помню?

Теперь виконтесса почти кричала, если шепотом вообще можно кричать. Приподнялась, впившись взглядом в мое лицо, требовательно схватила за руку, и меня словно током ударило.

Я увидела… ясно увидела пустоту — серую, мутную, беспросветную, в которой не было ничего. Хотя нет. Далеко-далеко, почти на границе видимости маячила неясная мужская фигура. И это все.

Так вот что происходит, когда теряешь память.

— Успокойтесь, виконтесса.

Сзади, неслышно ступая, подошел Вэйден. Девушка вздрогнула при звуке его голоса, вскинула голову и в глазах ее вспыхнула надежда.

— Ваша светлость? Слава Солнцеликому… Что со мной?

— Вы… болели. Но все уже позади, поверьте. И не волнуйтесь, вам нельзя волноваться.

— Цинтия?..

— Скоро вы встретитесь с ее величеством. Потерпите немного.

Алистер мягко оторвал пальцы Мины от моей руки, помог ей снова опуститься на диван, дал очередное снадобье, и виконтесса затихла, безучастно глядя в потолок.

— Она…

— Я уже понял, — прервал меня герцог и обернулся к помощнику. — Мы найдем твоего брата, Гхар. Обязательно. Но сейчас нужно позаботится о женщинах. Без тебя я не справлюсь.

Гхареш заскрежетал что-то, недовольно, протестующе, но все же подчинился — закрутился волчком и подлетел к хозяину.

— Отнеси виконтессу в посольство и передай целителям. Они предупреждены, ждут. Дальше. Отыщи Одгера, скажи, что я жду его здесь, и улик против Дувитана, на которых он так настаивал, теперь более, чем достаточно. Расскажешь, как меня найти. Все ловушки мы обезвредили, двери открыли, так что он со своими людьми быстро доберется. Да… О том, что случилось с художником, пока не упоминай.

А что с ним, собственно, случилось?

Я дернулась, и Вэйден тут же опустил руку мне на плечо, успокаивая. И только потом продолжил:

— Сделаешь и сразу возвращайся. Нужно забрать Раянну и доставить целителям.