Серьезное заявление. Международный скандал… если бы делу дали ход. Но герцог не собирался предавать происшествие огласке — ему требовался повод, чтобы надавить на Лорса, а через него на городской совет, и заставить их пойти на его условия.

Они, эти самые условия, были озвучены тут же.

Первое. В связи с чрезвычайными обстоятельствами убрать защитный купол над городом, и временно приостановить действие портального артефакта. Чтобы Гхареш мог перенести в Нускару меня с Алеминой.

Второе. Отменить запрет на въезд, впустить в Стакку сотрудников тайной канцелярии и дать им доступ к расследованию: ко всем материалам, рукописям, амулетам, накопителям, заклинаниям и прочим артефактам, найденным в особняке художника и в катакомбах.

И, наконец, незамедлительно выдать Дувитана королевству Аглон.

Охранный полог над Стаккой члены совета согласились убрать без проблем — сразу и единогласно. Правда, потом развели руками и, ухмыляясь, заявили, что над портальным артефактом они не властны. Это, мол, дела божественные, и все в воле Ираты. Думали таким образом остановить Вэйдена.

Наивные.

Герцог спокойно ответил, что пусть побыстрее снимают защиту, а с высшими силами он как-нибудь договорится. И, действительно, отправился в храм, пробыл там с полчаса, после чего жрецы известили совет, что для герцога и его подчиненных доступ в Стакку открыт в любое время.

Эх, жаль мне не довелось подсмотреть… гм… вернее, посмотреть, как Алистер беседовал с богиней. А главное, о чем.

Так или иначе, отцы города были поражены. Ирата хоть и опальная, но все же небожительница, и то, что глава тайной канцелярии Аглона может связаться с ней в любую минуту, по своему желанию, их, несомненно, впечатлило.

После этого они, пусть и крайне неохотно, но все же согласились поделиться с вездесущим герцогом артефактами и остальными находками по делу Дувитана, а вот с самим художником вышла заминка. Отправлять его в Нускару совет, и в первую очередь Одгер, категорически не хотели. Пришлось вмешаться Тимиру — чем-то пригрозить, что-то пообещать и только тогда город выдал Эрниса.

И вот теперь я выздоравливала в Ростас-холле, Алеминой, потерявшей память и магию, занимались королевские целители, Алистер организовывал работу следственной бригады в Стакке, а художник находился в тюрьме тайной канцелярии. Стены изолятора для особо опасных преступников покрывал илфирин — минерал, полностью гасивший всякую магию, туда даже духу Изнанки было не добраться.

— Дувитан очнулся? Сказал что-нибудь? — я затаила дыхание в ожидании ответа.

— Очнулся, — недобро сверкнул глазами Герберт. — И даже не сильно пострадал. Физически. Да только говорить с ним сейчас бесполезно, он абсолютно невменяемый.