Служанка поклонилась и оставила меня одну.

Я с наслаждением потянулась и забралась под одеяло. Немного поворочалась, ища удобную позу, и наткнулась на бумажку под подушкой.

Я же записку вроде выкинула, а не под подушку спрятала?

Пришлось сесть и протянуть записку поближе к свету. Текст в ней был совсем иным.

«Дочь моя, ты ослушалась голоса разума! Тьма поглотит твою душу и ты никогда не увидишь света! Одумайся, пока еще есть время! Сделай то, что должна!»

Подписи, как и в прошлый раз, не было.

Я задумалась. Если это отец Таши такие гадости пишет, то на что он дочь подбивает? А если не он автор и мне какой-то придурок послания строчит? Во что все это может вылиться? Нет уж, надо расспросить Ташу и поговорить с Максом. Странные письма. Нужно разбираться. Но утром, утро, как известно, вечера мудренее.

Я вернула записку под подушку и вновь легла, засыпая, кажется на лету.

ГЛАВА 20 Надежда Раевская

ГЛАВА 20

Надежда Раевская

Я брела в полной темноте. Тьма вокруг была словно живая, осязаемая, но выставленные впереди ладони ничего не могли нащупать. У меня не было никаких ориентиров. Не знаю даже, что под ногами, звуков шагов не слышно. Понятия не имела, как я оказалась в этом нечто, но в голове билась единственная мысль: «Хочу домой. Домой!».

И вдруг до моего слуха донесся плач младенца. Жалобный, настойчивый:

— Уа-а-а, уа-а-а!

Ноги сами понесли туда и постепенно плач из едва слышного становился все громче и громче.

Тьма рассеялась неожиданно, словно кто-то отдернул занавес. Я увидела свою комнату, в которой жила на Земле. Ночник в форме мишки давал тусклый свет, однако я заметила, что в комнате все изменилось. Исчезли личные вещи, со стен — фотографии, мои и тети, машинка швейная, а на ее месте теперь стояла детская кроватка с голубым балдахином. Вместо круглого стола у стены появился комод с откидной крышкой для пеленания. Сама смотрела такие в магазине и думала купить, когда появится малыш.

Я приблизилась к кроватке, заглянула в нее и увидела младенца, лицо которого покраснело и сморщилось от крика. Так на Эдика в детстве похож. Те же пухлые щечки, чуть вздернутый носик. Защемило сердце.

Руки сами потянулись взять ребенка, но у меня не было тела, я могла лишь наблюдать. Открылась дверь и вошел заспанный сын. Волосы взлохмачены, в одних трусах, зевая… Точно он только встал. Взглядом жадно пробежала по его фигуре, отметив, что он похудел и стал сильнее сутулиться.