— Так-то не к спеху, я думаю, — говорил бургомистр поникшим голосом.

— Ну, всё равно это нужно будет сделать. Не сейчас, так позже.

— Делайте всё, что нужно, но прошу вас, оставьте моей бедной жене и моим бедным детям хоть сотню талеров на пропитание.

Волков удивлённо поглядел на этого малахольного и понял, что деньги в этом доме давно не считали. Он зачерпнул пригоршню монет и высыпал её на перину — жене и детям, чуть подумав, зачерпнул ещё одну. Затем закрыл сундук, ключ спрятал к себе в кошель и позвал солдат:

— Несите вниз, пусть те, что на дверях стоят — караулят. Глаз чтобы не отрывали.

Два крепких солдата едва оторвали сундук от пола, потащили вниз. А бургомистр, всё ещё не одетый, всхлипывая, просил:

— Добрый, добрый господин кавалер, дозволено ли мне будет написать всего одно письмо?

— Пока не оденетесь, не дозволяю, оденьтесь сначала.

— Ёзеф, — истерично взвизгнула жена бургомистра, — платье господина немедленно и письменный прибор.

Стрый комендант городского арсенала и тюрьмы Альбрехт был на месте, хотя солнце едва только стало подниматься. Он увидел бургомистра, которого вели солдаты, и не удивлён был:

— Хех, — сказал он, задорно дёргая себя за седую бороду, — долетался голубок.

— Не вздумайте его выпустить, — сказал кавалер, отводя коменданта в сторону.

— И чьим же именем его мне держать?

— Моим, — произнёс Волков.

— А кто же вас уполномочил? — не отставал комендант.

— Герцог Карл фон Ребенрее.

— Герцог Карл? Ага, ага, — раздумывал старый вояка, всё ещё теребя бороду. — А бумага у вас есть, какая-нибудь от нашего принца Карла?

— А рыцарского слова вам будет недостаточно?

— Отчего же, достаточно, конечно, достаточно, — говорил комендант, радостно соглашаясь. — На сегодня, а к завтра, вы уж соорудите какую-нибудь бумагу из нашего магистрата. Иначе никак.