Судорожно пытаясь разобраться в происходящем, Ева точно поняла лишь одно. Избранная должна исчезнуть. Прямо сейчас.

Любой ценой.

— Выйди, — повторила королева. — За тобой присмотрят.

Герберт остался недвижим. Как и Ева, попытавшаяся рвануть мимо алтаря к выходу и обнаружившая, что ноги будто примерзли к полу.

Трижды гребаная магия!..

Глядя на племянника, Айрес чуть пожала плечами:

— Как хочешь.

Ева пыталась убежать. Призвать щит или смычок. Сделать хоть что-то. Но могла лишь стоять, наблюдая, как в тянучкой длящемся времени королева вскидывает руки, чтобы забрать у нее жизнь. Снова. Даже то, что от нее осталось.

Если только не…

— Сделка?..

Шепот Мэта в ушах искушал, как спасительная паутинка, предлагающая путь спасения из ада.

Они оговорили возможные условия, пока Ева сидела в темнице, готовясь к королевскому визиту. Условия, которые помогли бы ей избавиться от браслетов и защититься от Айрес. На сей раз — в здравом уме и твердой памяти, на самый крайний случай. Как бы ей ни претило договариваться с тем, кто уже окунул ее руки в кровь. Но сейчас, даже перед лицом гибели, Ева поняла: она не готова ответить «да». Кто знает, сработают ли на демона ограничения, если проговаривать условия заранее.

Она не готова снова оплатить свое существование чужой жизнью. Тем более если следующим, кого она может обнаружить мертвым, когда очнется, будет Герберт.

Неужели конец? Нет, все не может закончиться так — так просто, так безжалостно…

…так жизненно…

Огненная сфера взметнулась вокруг ядовитой зеленью. Еве потребовался миг, чтобы осознать: пламя, призванное обратить ее в пепел, встретило купол магического щита.

Понять, кто его поставил, было нетрудно.

— Все еще дорожишь ею? — чуть повернув голову, поинтересовалась Айрес у племянника. Колдовской огонь не гас, силясь добраться до Евы, жадно облизывая прозрачный защитный пузырь. — После того, что услышал?

— Неважно, что я услышал. Важно, что я знаю. И что чувствую.

В голосе Герберта, как и в лице, стыла прохладная бесстрастность снежной белизны, — и это не погасило светлый сполох надежды и любви, вспыхнувший в Евиной душе ярче любого пламени.