— А Герберт…

— У малыша был неограниченный доступ к библиотеке. Все, что могло бы ему помочь, он искал там. Он верил любимой тете Айри. Он знал, что все дневники Берндетта сгорели в Великом пожаре. Он знал, что успешное проведение ритуала в интересах королевы. Так зачем бы ей скрывать то, что имеет к нему прямое отношение? Можешь представить себе его, роющимся среди тряпок в поисках вещи, в несуществовании которой он полностью уверен?

Так просто, думала Ева, чувствуя под пальцами теплую кожу. Главное сокровище королевского рода хранилось в сокровищнице. И ведь сама бы стала искать нечто подобное (даже знай она о его существовании) в тайнике в спальне, в жутко секретной комнате, спрятанной за книжным шкафом…

Где угодно, только не под тлеющим платьем давно умершей королевы, в сундуке с пошлыми ромашками, в седьмом зале керфианского Эльдорадо.

— Зачем? — спросил Эльен. — Зачем было хранить его в такой тайне?

Ева могла только догадываться, сколько вопросов призрак хотел бы задать на самом деле. Он-то не слышал диалога с гостем в ее голове — вернее, слышал далеко не все.

Но ограничился самым важным.

— Листай до последних страниц, — сказал Мэт. — И я бы на твоем месте поторопился.

Листала Ева недолго: наугад открыла дневник в середине и обнаружила пустоту — дневник был исписан едва ли наполовину. Оставалось лишь перевернуть несколько страниц назад, добравшись до последней записи основателя правящей династии. Короткой, всего на лист, датированной 480 годом — чуть меньше чем четыре сотни лет назад. Через месяц после воцарения первого из Тибелей: Эльен хорошо постарался, вкладывая в голову ученицы даты и хроники керфианской истории.

Ева прочла запись.

Прочла еще раз — внимательнее. Чтобы убедиться, что не сходит с ума.

Вернувшись на пару страниц назад, пробежала глазами запись, предшествовавшую последней.

Вскоре она уже выскочила из сокровищницы и, не дожидаясь, пока Эльен поспеет за ней — призрак еще дочитывал, на ходу глотая услужливо разборчивые буквы, — выдохнула в лицо кланяющемуся гвардейцу:

— Вы сможете перенести меня на площадь?

— Какую…

— Площадь Одиннадцати богов. Туда, где проходит ритуал.

Она не кричала. Странно, учитывая, что внутри она заходилась не криком даже — смехом: на грани истерики, смехом, который заканчивается кровавыми дорожками от ногтей на лице в миг, когда безумный хохот переходит в такие же рыдания.

— Мы… не маги, лиоретта.

Ей хотелось вцепиться ему в воротник, заорать, потрясти за грудки — если бы только это могло помочь.

Почему, ну почему она так и не научилась телепортам?..