На площади командующему Пограничной тысячей слуги подвели коня. Он лихо запрыгнул на него. Поймав мой взгляд, поджал губы, хлопнул коня по шее и умчал.

— Не любят порубежники горцев, — философски заметил Йолташ. Я давно приметил, что иногда из молчуна Йолташа нет-нет да и выглядывал задумчивый мыслитель.

— И откуда в них такая заносчивость? — пробормотал я.

Пока мы шли через весь сад к дому, то вспоминали наш недавний визит в дом Хмутров. Братья никак не могли забыть того, как охрана преградила им путь в особняк.

— Я уже готов был рубиться, — признался Остах. — Ты внутрь прошел, а эти крабы пучеглазые перед нами копьями машут!

— Точно вам говорю, кто-то из дорча у Фракса по молодости девку увел, — горячась, сказал Барат, распахивая калитку. — Вот поэтому порубежники нашего брата терпеть не могут.

— Не говори глупостей, молодой человек, — раздался голос со стороны крыльца. Дорча Либурха звучал мягко и певуче.

На ступенях сидел библиотекарь, а на коленях у него развалился Кайхур, с укоризной смотрящий на меня.

«Гулять ходили? Опять без меня?»

— Это общее правило Империи: в Пограничную стражу берут только уроженцев внутренних провинций. В рядах пограничной стражи Атариана не встретишь горца, у порубежников Амарана — жителя болот, а среди арзратцев — степняка, — сердито сказал старик.

Погладив Кайхура, Либурх повернулся ко мне.

— У тебя чудесная собака, наследник. Царская порода! Ты знаешь, сколько она стоит?

— Да, да, — рассеянно ответил я, — знаю. Он бесценен!

Я подошел, поднял щенка обеими руками и поднес его к лицу. Потерся носом о его влажный прохладный нос и прижал песика к груди.

— Прости, Кайхур.

Щенок в ответ чихнул.

— Этот славный пес пустил меня во двор, но и шагу не дал сделать обратно! — поведал нам библиотекарь. — Всем своим видом показал, что лучше бы мне дождаться хозяев.

— Что, правда? — посмотрел я щенку прямо в глаза.

Кайхур ответил мне взглядом, наполненным до краев безбрежным, как океан, упреком.

«Вот видишь, я службу несу, хозяин. А тебя все нет и нет».