Я положила голову на грудь Грегора и закрыла глаза, вдыхая его едва уловимый, пьянящий запах с нотами сахарного тростника. В очередной раз задумываясь о том, что было бы, если бы в тот роковой день магия так и не вернулась к нему.

– Грегор… Я ведь так и не поняла, почему ты снова смог колдовать тогда, во время казни. Ведь любовь лишила тебя волшебства. И лишь потом, когда черный поток вернулся, мне удалось его усилить.

Я подняла на мужчину вопросительный взгляд. Он вздохнул и задумчиво посмотрел в огонь.

– Наверно дело в самом чувстве, Лилиана. Ведь любовь тоже включает в себя весь спектр. В ней может преобладать рубин страсти или горький шоколад тоски. Багрянец ненависти или синева презрения. Любовь многогранна. И только тогда, когда все потоки внутри нее уравновешены, она приобретает чистый цвет. Как твоя магия, дорогая.

– Значит… – задумчиво произнесла я, – сперва твоя любовь не была уравновешенной?

– Не была, – кивнул Грегор. – Чаще всего так и происходит. Я думаю, страсть и тоска сильно превалировали над другими составляющими. И мне повезло, что сейчас все иначе.

– Как же это сложно, – покачала головой я. – В любом случае, хорошо, что все сложилось так, а не иначе. Хвала Светлой деве, магия вернулась. И мой поток усилил твой…

В этот момент меня вдруг прошила очередная неожиданная идея. Честно говоря, мысль была интересной и пугающей одновременно. Но страх был не темным, а все тем же, вызывающим горячее волнение внизу живота.

– Грегор… – позвала я вдруг сорвавшимся голосом.

– Да, дорогая.

– А ты не мог бы… кхм… открыть на меня черный поток?

Густые брови удивленно взлетели в воздух. Уголки губ иронично приподнялись.

– Признаться, я обескуражен, – ответил он, повернув к себе мое лицо и задумчиво обведя пальцем контур губ.

– Нет, Грегор! Это не то, что ты думаешь. Я просто…

– Ты просто хочешь заняться сексом, но я теперь не достаточно тебя возбуждаю? – закончил он, приподняв бровь.

И черный взгляд вспыхнул алым.

– Нет! Просто…

– Просто после свадьбы прошло уже целых три недели, и страсти поутихли, – снова начал рассуждать он.

И только веселые искорки во взгляде горели все ярче.

– Грегор! – вспыхнула я до корней волос.